Ольга встала, подошла к окну. На улице моросил дождик, фонари размыто светили сквозь капли на стекле. Где-то там, в этом дождливом городе, живёт женщина, которая помнит, как выбирала этот холодильник. Помнит, как они с Сергеем стояли в магазине, спорили о цвете и размере. Помнит, как расписывалась в чеке своей размашистой подписью.
А Ольга что помнит? Только его слова: «Купил специально для тебя». И свою благодарность. Свою радость. Какой он заботливый, как думает о её удобстве…
— Дура, — тихо сказала она своему отражению в окне. — Опять дура.
Но на этот раз что-то было по-другому. Тогда, с Виталием, она чувствовала панику, желание спасти отношения любой ценой. Сейчас была странная отстранённость. Будто она наблюдает за собой со стороны и думает: «Интересно, что будет дальше?»
Сергей встал в обычное время, в половине седьмого. Принял душ, побрился, сел завтракать. Ольга молча поставила перед ним тарелку с омлетом и чашку кофе.
— Ты какая-то странная сегодня, — заметил он, намазывая масло на хлеб. — Плохо спала?
— Сергей, — сказала Ольга, усаживаясь напротив, — я вчера нашла чек на холодильник.
Он не поднял глаз от тарелки.
— Дата — июнь 2019-го. А мы познакомились в октябре.
Сергей медленно прожевал кусок омлета, отпил кофе. Потом посмотрел на неё — не виновато, не растерянно. Слегка раздражённо.
— Ну и что с того? Я же говорил, что после развода обустраивался заново. Покупал мебель, технику.
— Там чья-то подпись. Женская.
— Оля, — голос стал жёстче, — ты меня допрашиваешь? С утра пораньше устраиваешь какие-то разборки?
Она молчала, просто смотрела на него. Раньше такой тон заставил бы её оправдываться, извиняться. «Прости, я не то хотела сказать, просто непонятно…»
— Я не допрашиваю, — спокойно ответила Ольга. — Я спрашиваю.
— А в чём разница? — он отодвинул тарелку, скрестил руки на груди. — Ты мне не доверяешь? После трёх лет отношений ты готова устроить сцену из-за какого-то старого чека?
— Чья подпись, Сергей?
— Да какая разница, чья! — он вскинулся. — Может, продавец расписался, может, кассир. Может, я с приятелем пошёл, у него жена была. Мало ли! Ты что, следователь?
Ольга смотрела на него и чувствовала, как что-то холодное расползается внутри. Не ярость, не боль. Холодное разочарование. Он даже не пытался объяснить толково. Просто раздражался, что его «поймали».
— Хорошо, — сказала она.
— Ничего. Завтракай. Опоздаешь на работу.
Сергей посмотрел на неё подозрительно. Наверное, ждал продолжения скандала. Слёз, упрёков, требований объяснений. А она просто сидела, помешивая ложечкой чай, и молчала.
— Я серьёзно говорю, Оля, — он попытался смягчить тон. — Это всё мелочи, старьё. Не стоит из-за этого портить отношения.
Он ушёл через полчаса, поцеловав её в щёку на прощание. Как всегда. А Ольга осталась сидеть за столом с остывшим чаем и думать: «Мелочи, старьё…» Значит, та женщина — тоже мелочь? Старьё?
В субботу утром Ольга села в машину и поехала в Москву. Не предупредила Алёну заранее — просто написала: «Еду к тебе. Нужно поговорить».
Дочь ответила сразу: «Что-то случилось? Жду».
Дорога заняла четыре часа. Ольга ехала молча, слушала радио, останавливалась на заправках. Думать не хотелось. Хотелось просто ехать, смотреть на мелькающие за окном поля и деревни, чувствовать, как с каждым километром что-то меняется внутри.
Алёна встретила её у подъезда. Двадцать пять лет, длинные русые волосы, серьёзные глаза. Взрослая. Когда успела стать такой взрослой?
