Села за кухонный стол, открыла папку с бумагами, которую Павел все-таки сунул ей перед уходом. «Соглашение о расторжении брака», «Соглашение о разделе имущества». Канцелярский язык, сухие формулировки. «Стороны пришли к взаимному согласию», «ввиду личной несовместимости», «в интересах обеих сторон».
Тридцать лет жизни уместились в несколько листов гербовой бумаги.
Вера смяла первый лист. Потом второй. Потом остановилась и расправила их обратно. Зачем рвать? От этого ничего не изменится.
За окном начинался дождь. Мелкий, осенний, какой-то безнадежный. Вера подошла к окну, прислонилась лбом к прохладному стеклу. Елена. Молодая администратор из гостиницы Павла, лет тридцать пять, с длинными ногами и звонким смехом. Сколько раз она заходила к ним домой по рабочим вопросам, пила чай на этой же кухне, рассказывала о своих неудачах в личной жизни.
А Вера ей сочувствовала. Даже советы давала.
Хотелось засмеяться. Или заплакать. Но не получалось ни того, ни другого.
На полке в гостиной валялся старый диктофон — тот самый, на который она записывала свои экскурсии, чтобы потом прослушивать и совершенствовать рассказ. Вера взяла его, нажала на кнопку. Послышался ее собственный голос:
«…и тогда княгиня Екатерина Долгорукая, узнав о измене мужа, не стала плакать и причитать. Она поднялась с колен, посмотрела ему в глаза и сказала: ‘Хорошо. Теперь я знаю, с кем имею дело’. А через год она уже управляла всеми делами поместья, а князь жил в Москве со своей молоденькой любовницей и просил у жены денег на содержание…»
Вера выключила запись. Посмотрела на себя в зеркало напротив. Усталое лицо, потухшие глаза, седые волосы, которые она так старательно подкрашивала каждый месяц.
Пятьдесят пять лет. Половина жизни прожита с человеком, который сегодня вечером вежливо объяснил ей, что она больше не нужна. При свидетелях. Как отставка с должности.
Включила запись снова:
«Княгиня Долгорукая прожила после этого еще двадцать лет. Она построила школу, больницу, помогала крестьянским семьям. Люди говорили, что она стала красивее, чем в молодости. Потому что обрела себя…»
Вера медленно поднялась с дивана и подошла к зеркалу поближе.
— Хорошо, — сказала она своему отражению. — Теперь я знаю, с кем имею дело.
Вера не спала всю ночь. Лежала, смотрела в потолок, слушала, как за окном шумит дождь. К утру дождь кончился, и в комнату заглянуло неуверенное солнце.
Она встала, заварила кофе, села за стол с диктофоном. Нажала на кнопку записи.
— Жила-была в Суздале женщина, — начала она, и голос ее звучал странно в утренней тишине. — Тридцать лет она была женой, матерью, хозяйкой. Готовила борщи, гладила рубашки, ждала мужа с работы. А потом в один прекрасный день муж пригласил ее в ресторан и при всех родственниках объявил, что она ему больше не нужна. Что у него есть другая, молодая…
Вера помолчала, посмотрела в окно.
— И женщина сначала хотела спрятаться, закрыть двери, занавесить окна. Но потом вспомнила одну историю. Про княгиню, которая тоже пережила предательство. И не сломалась.
Она выключила диктофон, оделась и вышла из дома. Нужно было пройтись, подышать воздухом, подумать.
По дороге встретила соседку, тетю Клаву. Та сразу заметила что-то неладное:
— Вера, дорогая, что с тобой? Лицо какое-то…
— Павел подал на развод, — сказала Вера просто. — Вчера. В ресторане. При всех.
Тетя Клава ахнула, схватилась за сердце, начала причитать. Но Вера уже шла дальше, к центру города.
Остановилась у гостиницы «Суздальский терем» — детища Павла, которое он строил и обустраивал последние десять лет. Красивое здание в псевдорусском стиле, резные наличники, цветочные клумбы. Сейчас там, наверное, хозяйничает Елена.
Вера достала диктофон, включила запись и начала говорить, глядя на гостиницу:
— Вот здесь работает моя замена. Молодая, красивая, амбициозная. Ей тридцать пять, она носит короткие юбки и умеет смеяться над мужскими шутками. А мне пятьдесят пять, я умею рассказывать про мертвых князей и варить борщ. Угадайте, кто выиграл?
Мимо проходила группа туристов. Несколько человек остановились, заинтересовались. Один достал телефон, начал снимать.
— Но знаете, что самое интересное? — продолжила Вера, уже не обращаясь к диктофону, а к собравшимся людям. — Я тридцать лет работаю экскурсоводом. Рассказываю истории о сильных женщинах прошлого. А про себя рассказать боялась. Думала, моя история неинтересная, обычная. Ну подумаешь, бросил муж. С кем не бывает?
К группе присоединились еще несколько человек.
— А оказывается, моя история тоже чего-то стоит. Потому что я не просто брошенная жена. Я — женщина, которая узнала правду и не сломалась. Которая встала и пошла дальше. Как те княгини и купчихи, о которых я рассказываю туристам.
Люди слушали, кто-то кивал, кто-то записывал на телефон.
— Меня зовут Вера Николаевна, — сказала она в завершение. — И это история моей экскурсии. Экскурсии в новую жизнь.
Когда она закончила, раздались аплодисменты. Несколько женщин подошли, заговорили с ней, просили рассказать еще.
Вера вернулась домой в совершенно другом настроении. Впервые за много лет она чувствовала себя нужной не как жена или хозяйка, а как человек со своей историей, со своими словами.
На следующий день Вера надела самое красивое платье — бордовое, в котором ходила только по особым случаям. Сделала прическу, подкрасила губы. Взяла с собой маленький складной стульчик и папку с историческими материалами.
