Марина суетилась на кухне, поправляя скатерть уже в третий раз. Руки дрожали — не от волнения, а от какого-то непонятного трепета. Давно она не чувствовала себя женщиной. После смерти Михаила прошло уже четыре года, но только сейчас, в свои шестьдесят два, она вдруг поняла — жизнь не закончилась.
— Мариночка, не волнуйтесь так, — улыбнулся Валерий, появляясь в дверях кухни. — Разрешите помочь?
Он был таким… правильным. Аккуратно причёсанный, с галстуком даже дома, с букетом белых хризантем в руках. Не то чтобы красавец, но что-то в нём было такое надёжное, мужское.
— Да что вы, Валерий Степанович, я сама справлюсь.
— Валера, — поправил он мягко. — Просто Валера. И никаких «справлюсь сама». Мужчина должен помогать женщине.
Марина засмеялась — впервые за долгие месяцы так искренне. Валера принялся расставлять тарелки, аккуратно складывать салфетки. Руки у него были ухоженные, на безымянном пальце бледная полоска от обручального кольца.
— А это кто? — спросил он, остановившись возле комода с фотографиями.
— Оленька, дочка моя. Вот здесь совсем маленькая, а это уже с внучкой.
Валера внимательно рассматривал снимки, кивал, улыбался.
— Красивая девочка. На вас похожа. А муж?
Марина помолчала, показала на фото в рамочке.
— Миша. Два года назад рак забрал.
— Простите, — тихо сказал Валера и накрыл её руку своей. — Вы очень сильная женщина.
За столом разговорились как старые знакомые. Валера рассказывал про работу — он был инженером на заводе, недавно на пенсию вышел. Жена тоже умерла, детей не было. Квартира большая, пустая.
— Знаете, Марина, — говорил он, помешивая чай, — я уже думал, что так и буду один доживать. А потом встретил вас в том магазине, и… Как будто солнце взошло.
Щёки у Марины запылали. Когда последний раз мужчина говорил ей такие слова?
— Валера, да что вы…
— А что я? Правду говорю. Вы красивая, добрая. Дом у вас — полная чаша. Хозяйка замечательная.
Уходил он поздно, уже когда стемнело. На пороге обернулся:
— Марина, можно я завтра позвоню?
Он взял её руку, поцеловал — не в щёку, а в ладонь. Тепло разлилось по всему телу. На столе остался букет и записка на обороте чека: «Мне с тобой — как дома».
Марина прижала записку к груди и заплакала. Только не от горя — от счастья.
Ольга приехала в субботу с пакетами продуктов и встревоженным лицом.
