Марина перевела взгляд на мужа. Тот сидел в углу, уткнувшись в телефон, избегая её взгляда.
— Максим, ты согласен с этим?
— Мам, может, это слишком? — неуверенно произнёс он.
— Что слишком? — возмутилась Зинаида Петровна. — Я хочу внуков! Хочу, чтобы мой сын жил в нормальной семье, а не с карьеристкой!
— Елена Викторовна, — обратилась Марина к нотариусу, — это вообще законно? Такие условия?
Нотариус неловко поправила очки.
— Формально дарственная с обременением возможна. Но эти условия… они сложно проверяемые и спорные с точки зрения семейного права.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула свекровь. — Уже к нотариусу бросилась! Только о квартире и думает!
Марина встала. В её движениях появилась странная решимость.
— Знаете что, Зинаида Петровна? Оставьте квартиру себе.
— Что? — опешила свекровь.
— Оставьте её себе. Живите тут с Максимом вдвоём. Готовьте ему завтраки, гладьте рубашки, ждите внуков. А я действительно съеду.
— Марина, ты что? — встрепенулся Максим.
— А что я? Твоя мама права. Я карьеристка. Я люблю свою работу. Я получаю от неё удовольствие и хорошие деньги. И я не собираюсь это менять ради квартиры, которая даже не станет моей.
Она пошла в спальню. Максим бросился за ней.
— Марина, подожди! Давай поговорим!
— О чём говорить? — она доставала из шкафа чемодан. — Ты три месяца не можешь поставить мать на место. Она унижает меня каждый день, а ты молчишь. А теперь ещё и эти условия…
— Я поговорю с ней! Уберём условия!
— Нет, Максим. Дело не в условиях. Дело в том, что ты позволяешь ей управлять нашей жизнью.
За дверью послышался голос Зинаиды Петровны:
— Пусть уходит! Найдём тебе нормальную жену, которая детей родит!
Марина остановилась. Посмотрела на мужа.
— Вот видишь? Она уже планирует твою жизнь без меня. И ты, как всегда, промолчишь.
— Тогда пойди и скажи ей, чтобы отдала ключи от квартиры и больше сюда не приходила без приглашения.
— Марина, ну это же моя мать…
— А я твоя жена. Кого ты выбираешь?
В комнату вошла Зинаида Петровна.
— Чего тут выбирать? Мать у него одна, а жён может быть сколько угодно. Правда, сыночек?
Максим молчал. Это молчание сказало Марине больше любых слов.
Она продолжила собирать вещи. Зинаида Петровна стояла в дверях, наблюдая с плохо скрытым торжеством.
— И правильно, что уходишь. Толку от тебя никакого. Ни детей, ни хозяйства. Только амбиции.
Марина защёлкнула чемодан. Подошла к свекрови вплотную.
— Знаете, Зинаида Петровна, мне вас жаль.
— Меня? — опешила та.
— Да, вас. Вы так боитесь остаться одной, что душите своего сына. Вы так хотите внуков, что разрушаете его семью. Вы получите то, что хотите — сын останется с вами. Но он никогда не будет счастлив. И вы это знаете.
— А вот так и смею. Потому что я свободный человек. И я ухожу к своей свободе.
Марина взяла чемодан и направилась к выходу. В прихожей её догнал Максим.
— Марина, не уходи. Давай всё обсудим спокойно.
— Максим, ответь честно. Ты можешь сказать матери, чтобы она не вмешивалась в нашу жизнь?
— Я постараюсь с ней поговорить…
— Постараешься, — горько усмехнулась Марина. — Этого недостаточно. Прощай, Максим. Передай маме — квартира полностью в её распоряжении. Как и ты.
Она вышла из квартиры, которая так и не стала её домом.
Через неделю Марина сняла небольшую студию в новом районе. Без свекрови, без упрёков, без унижений. На работе её повысили — проект с инвесторами оказался успешным. Жизнь налаживалась.
Максим звонил каждый день. Сначала уговаривал вернуться, потом жаловался, что мать совсем его достала своей опекой, потом просто молчал в трубку.
Через месяц позвонила Зинаида Петровна.
— Марина? Это я, — голос свекрови звучал непривычно тихо.
