Галина Петровна выпрямилась.
— Когда смогу, тогда и верну. Нечего тут счета предъявлять. Я вас полгода кормлю, убираю за вами, а вы мне каждую копейку считаете!
— Мы вас не просили! — вырвалось у Марины. — Мы вам помогли в трудной ситуации, а вы…
— А я что? Живу в чулане, питаюсь объедками, ношу обноски! И за это должна ещё благодарить?
— Мама, перестань, — слабо попытался вмешаться Дмитрий.
— Нет, пусть твоя жена знает своё место! Я тебя родила, вырастила, всю жизнь на тебя положила! А она кто? Пришла на всё готовое!
Марина задохнулась от возмущения. Готовое? Они с Дмитрием вместе строили свою жизнь, вместе снимали квартиру, пока не накопили на первый взнос за собственную, вместе делали ремонт, покупали мебель.
— Знаете что, Галина Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Верните деньги в течение недели, или я обращусь в полицию.
Свекровь расхохоталась.
— В полицию? За что? Сын дал матери в долг — это преступление? Димочка, ты слышишь, чем мне твоя женушка угрожает?
Дмитрий выглядел совершенно потерянным.
— Марин, ну что ты говоришь? Какая полиция? Это же мама.
— Которая украла наши деньги!
— Не украла, а взяла в долг. Я же подтвердил.
Марина посмотрела на мужа. Он стоял ближе к матери, чем к ней. И в этом жесте было всё — его выбор, его приоритеты, его неспособность защитить собственную семью.
Следующие дни прошли в холодной войне. Галина Петровна демонстративно не разговаривала с невесткой, готовила только на себя и сына, оставляя Марину голодной. Дмитрий пытался лавировать, но получалось плохо.
— Мариш, ну потерпи немного. Мама обиделась. Она же пожилой человек, ей трудно.
— А мне легко? Твоя мать распоряжается нашими деньгами, оскорбляет меня, а ты молчишь!
— Что я могу сделать? Это моя мать!
— А я твоя жена! Или это ничего не значит?
Дмитрий молчал. И это молчание было красноречивее любых слов.
Через три дня Марина приняла решение. Она сняла деньги со своей личной карты, которую открыла ещё до замужества, и сняла квартиру-студию недалеко от работы.
Когда она собирала вещи, Галина Петровна стояла в дверях с торжествующей улыбкой.
— Вот и правильно. Нечего моего сына мучить. Найдёт себе нормальную жену, которая старших уважает.
Дмитрий пытался остановить Марину.
— Ты что, серьёзно? Из-за каких-то денег ты готова разрушить семью?
— Не из-за денег, Дим. Из-за того, что в этой семье я всегда буду на последнем месте. После твоей мамы, её желаний, её прихотей.
— Марин, ну давай поговорим спокойно…
— Мы полгода говорили. Вернее, я говорила, а ты молчал. Хватит.
Она ушла, оставив ключи на тумбочке в прихожей.
Первые недели в съёмной студии были трудными. Марина плакала по вечерам, скучала по привычной жизни. Но одновременно чувствовала облегчение — не нужно больше терпеть унижения, контроль, постоянные упрёки.
Она полностью погрузилась в работу. Взяла несколько крупных проектов, начала учиться новым программам. Коллеги заметили перемены.
— Марин, ты прямо расцвела! — говорила напарница Лена. — Глаза горят, энергия бьёт ключом!
Действительно, без постоянного стресса и напряжения работа шла легче. Марина получила повышение, потом выиграла тендер на дизайн сайта крупной компании. Доход вырос почти вдвое.
