Отдельную полку. В доме, где она должна была быть хозяйкой наравне с мужем. Анна почувствовала, как в груди поднимается волна горечи.
— Макс, твоя мать не хочет, чтобы я здесь жила. Она каждый день даёт мне это понять. То посуду я мою не так, то готовлю не то, то слишком много воды трачу, то слишком громко хожу. Я чувствую себя здесь чужой!
— Не драматизируй, пожалуйста, — Максим устало провёл рукой по лицу. — Мама просто привыкла жить одна, ей нужно время адаптироваться. Потерпи немного. Мы же копим на квартиру.
Потерпи. Это слово Анна слышала от него постоянно. Потерпи, мама привыкнет. Потерпи, скоро переедем. Потерпи, не усложняй. — А если я больше не могу терпеть?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что мы можем снять квартиру. Пусть маленькую, пусть на окраине, но свою. Где я буду чувствовать себя дома, а не непрошеной гостьей.
— Анна, мы же это обсуждали, — в голосе Максима появились нотки раздражения. — Если будем снимать, то не накопим на собственное жильё ещё лет пять. А здесь мы живём бесплатно.
— Бесплатно? — Анна горько усмехнулась. — Твоя мать каждый день напоминает мне, какую услугу она нам оказывает. Это не бесплатно, Макс. Я плачу за это своим достоинством.
— Хватит! — Максим повысил голос, что случалось с ним крайне редко. — Я устал, у меня завтра важная встреча, а ты устраиваешь сцены из-за какого-то шкафа! Моя мать права, ты ведёшь себя как избалованный ребёнок!
Слова мужа ударили больнее, чем все оскорбления свекрови. Анна почувствовала, как по щекам текут слёзы. Она не стала их вытирать.
— Твоя мать права, — повторила она тихо. — Конечно, она права. Она всегда права. А я всегда виновата. Знаешь что, Максим? Я устала быть виноватой.
Она встала и вышла из кухни, оставив мужа сидеть в одиночестве. В их комнате Анна легла на кровать, не раздеваясь, и уткнулась лицом в подушку. Она не хотела, чтобы Раиса Петровна слышала её плач.
Максим пришёл через час. Сел на край кровати, неловко погладил её по спине.
— Прости, я погорячился. Давай спать, утро вечера мудренее.
Но утро не принесло мудрости. Оно принесло новое унижение.
Анна проснулась от громкого стука в дверь. На часах было шесть утра, суббота. Максим сонно заворочался рядом.
— Вставайте, лентяи! — голос Раисы Петровны был бодр и требователен. — Анна, иди готовь завтрак! У меня сегодня придут подруги, нужно всё подготовить!
Анна села в кровати. Подруги свекрови — это четыре такие же властные дамы, которые собирались раз в месяц поиграть в карты и посплетничать. И каждый раз Раиса Петровна заставляла Анну прислуживать им, как горничную.
— Мам, сегодня суббота, — пробормотал Максим, не открывая глаз. — Дай поспать.
— Тебе можно спать, а твоя жена пусть займётся делом! Или она думает, что я буду одна готовить на пять человек?
Максим что-то невнятно пробурчал и повернулся на другой бок. Анна поняла, что поддержки от него не дождётся. Она встала, накинула халат и вышла из комнаты.
Следующие четыре часа превратились в настоящий кошмар. Раиса Петровна командовала ею, как прислугой. Салат нарезан неровно — переделай. Скатерть поглажена плохо — перегладь. Чай заварен слабо — завари заново.
К полудню Анна валилась с ног от усталости. Руки дрожали, когда она расставляла чашки на столе. Раиса Петровна окинула сервировку критическим взглядом.
— Ложки положи справа от чашек, сколько раз говорить! И фартук сними, выглядишь как кухарка.
— Но я же и есть кухарка в этом доме, — вырвалось у Анны.
Свекровь прищурилась.
— Следи за языком, девочка. Ты живёшь в моём доме на всём готовом, так что будь благодарна.
В этот момент в дверях появился заспанный Максим.
— Твоя жена опять скандалит, — тут же пожаловалась Раиса Петровна. — Я попросила её помочь с приёмом гостей, а она грубит.
Максим устало посмотрел на Анну.
— Ань, ну что тебе стоит помочь маме? Она же не каждый день просит.
Не каждый день. Анна хотела рассмеяться. Свекровь просила, точнее, требовала её помощи ежедневно. Мыть полы, гладить бельё, готовить ужин — всё это легло на плечи Анны, потому что Раиса Петровна считала ниже своего достоинства заниматься домашней работой при живой невестке.
Подруги свекрови начали собираться к часу дня. Четыре дамы элегантного возраста, увешанные золотом и источающие дорогой парфюм. Они расположились в гостиной, и начался ритуал карточной игры и сплетен.
— Раиса, дорогая, у тебя такая услужливая невестка, — проворковала одна из дам, когда Анна подавала чай. — Моя бы ни за что не стала прислуживать.
