Её глаза сверлили меня, и я вдруг поняла — она никогда не поверит в мою невиновность. В её картине мира я была расчётливой охотницей за наследством.
— Послушай, — сказала она, сменив тон на более деловой. — Давай решим это по-семейному. Ты переоформляешь квартиру на Виктора, и мы забываем об этом недоразумении.
Слова вырвались сами собой. Я даже не думала об этом, но её напор вызвал во мне протест.
Лицо Галины Петровны стало каменным.
— Тогда ты не та женщина, за которую я тебя принимала. И не та жена, которая нужна моему сыну.
Она ушла, хлопнув дверью. Я осталась сидеть с остывшим чаем, понимая, что только что объявила войну.
Виктор вернулся вечером мрачный.
— Мама звонила. Сказала, ты отказалась переоформить квартиру.
— Я не отказалась. Я сказала, что мне нужно подумать.
— Марин, это же семейная квартира. Дед там жил сорок лет.
— Но он захотел оставить её мне. Может, стоит выяснить почему?
Виктор посмотрел на меня так, будто видел впервые.
— А тебе не всё равно почему? Квартира же твоя теперь. Эта фраза повисла между нами. Я поняла, что семя сомнения, посеянное его матерью, уже дало всходы.
Следующие дни превратились в пытку. Галина Петровна названивала Виктору по несколько раз в день. Я слышала обрывки разговоров: «Она показала своё истинное лицо», «Ты ослеплён», «Подумай о будущем».
Виктор становился всё более отстранённым. Наши разговоры превратились в обмен необходимыми фразами. Квартира, которую я даже не видела, стояла между нами непреодолимой стеной.
Через неделю я не выдержала.
— Давай съездим туда, — предложила я за ужином. — Посмотрим на эту квартиру.
— Может, когда мы увидим её, станет понятно, что делать дальше.
Он нехотя согласился.
Квартира оказалась на последнем этаже сталинского дома. Высокие потолки, огромные окна, паркет, скрипящий под ногами. Она была обставлена старой, но добротной мебелью. Всё было аккуратно, но чувствовалось, что здесь давно никто не живёт.
Виктор бродил по комнатам с таким видом, будто вспоминал что-то.
— Я был здесь ребёнком. Дед показывал свою коллекцию монет.
Мы зашли в кабинет. Массивный письменный стол, книжные полки до потолка. На столе лежала папка с моим именем.
Я открыла её с замиранием сердца. Внутри было письмо, написанное от руки.
Если ты читаешь это письмо, значит, я уже ушёл, а ты стала владелицей моей квартиры. Ты удивлена, я знаю. Мы почти не знакомы, но я наблюдал за тобой эти годы.
Я видел, как ты относишься к моему внуку. Видел твою доброту, твоё терпение. Но главное — я видел, как к тебе относится моя дочь.
Галина всегда была властной. Она разрушила мой брак с её матерью, постоянно вмешиваясь в нашу жизнь. Она пыталась контролировать Виктора с детства. Я надеялся, что женитьба освободит его, но вижу, как она пытается разрушить и ваш союз.
Эта квартира — моя попытка защитить тебя. У тебя будет своё жильё, независимость. Галина не сможет выжить тебя из семьи, угрожая оставить сына без наследства.
Но есть ещё кое-что. В ящике стола ты найдёшь документы. Прочти их внимательно.
Прости старика за такой сюрприз. Будь сильной.
Твой дед (да, я считаю себя твоим дедом тоже)»
Я читала, и слёзы капали на бумагу. Виктор взял письмо из моих рук. Пока он читал, я открыла ящик стола.
