Ночью Мира прижалась к мужу, соскучившись. Молоко от переживаний за дочку пропало. Теперь грудь не болела, а то она всегда вскрикивал от боли, когда Павел сильно обнимал её по ночам.
Но Павел пробубнил что-то бессвязное и отвернулся от неё. Так повторилось и на следующую ночь…
— Павел, что случилось? Ты разлюбил меня? Я уставала, спать хотела смертельно, но никогда не отказывала тебе в близости, — обиженно сказала Мира.
Он что-то говорил, оправдывался. Но со временем у них всё наладилось. Мира похудела, теперь не надо было много есть, чтобы прибывало молоко.
Выросла дочь и вышла замуж. Они с Павлом живут вдвоём, спокойно и дружно, как не жили в молодости.
И вот теперь этот звонок…
Мира не могла представить Алку смертельно больной. Ошибка какая-то. Ночью заснуть не могла, всё думала и вспоминала. Устав ворочаться, она встала и начала варить бульон.
Не стала ждать часов приёма, налила бульон в термос и поехала в больницу. Надеялась уговорить охранника, чтобы пропустил. В крайнем случае, предложит денег.
В узкой палате вдоль стен стояли две койки. На одной лежала худенькая женщина в платке. Из-за него она показалась Мире старушкой.
Она хотела спросить, не перепутала ли палату, как женщина открыла глаза, и… Мира узнала Аллу. Как же она изменилась! Личико маленькое, бледное, обтянутое кожей. Даже веснушки исчезли. Поверх одеяла лежали худые, как ветки, руки. Куда делась яркая цветущая Алка? Чёрные глаза потухли.
Видимо на лице Миры отразилась вся буря чувств.
— Не узнала, – сказала Алла.
Мира постаралась взять себя в руки, улыбнулась и подошла к постели.
— Что заслужила. Присядь, — Алла скосила глаза на край кровати.
Мира присела. Вспомнила про бульон, начала торопливо доставать термос.
— Убери, не буду, – сказала Алла, не спуская с Миры тревожного взгляда.
— Я поставлю на тумбочку. Свежий, только что сварила. Может, потом поешь.
— Как ты себя чувствуешь? – спросила Мира, не зная, о чём можно спрашивать, чтобы не обидеть.
— Для последней стадии вполне.
— Поздно. Не будем тратить время. Моих сил надолго не хватит. Я хотела сказать тебе…
— Не перебивай, — оборвала её Алла и закашлялась.
— Всегда тебе завидовала,— сказала она, отдышавшись после натужного кашля. – Квартира, муж хороший, дочка, родители живы. Даже когда ты от усталости сидя засыпала, завидовала тебе, — Алла замолчала.
— Столько мужиков было, денег, а счастлива не была ни минуты. Хотя нет, была. Помнишь, ты с дочкой в больницу попала?
— Конечно. Ты мне тогда одежду принесла, — Мира улыбнулась.
— Думала, унесу свой секрет в могилу… А сейчас так страшно стало… Ты в больнице лежала, а я с Павлом… осталась. – Голос Аллы становился всё тише, она часто прерывалась, борясь с одышкой, выглядела еле живой.
Мира и тогда всё поняла, только не хотела сама себе признаваться. Кому от этого было бы лучше? Да и наладилось у них с Павлом тогда быстро.
— Я ведь так завидовала тебе, что решила… прикоснуться к твоему счастью… хоть чуточку… Соблазнила Павла… Стоило мне только захотеть, бросил бы он тебя… Уверена. – Алла прикрыла глаза.
— Всегда помнила те наши с ним несколько дней, — заговорила она через несколько минут. — Мне их надолго хватило…
— Почему сейчас сказала? — Мира смотрела в окно, не могла видеть тревожные, жаждущие прощения глаза.
— Я умираю. — Алла легонько дотронулась до руки Миры, словно бабочка села.
Мира отдёрнула руку, вскочила с кровати так резко, что легкое тело Аллы подпрыгнуло на распрямившихся пружинах.
— Прости, — прохрипела Алла.
Мира, не оглядываясь, выбежала из палаты.
