Любовь любовью, но им не хватало опыта и терпения. Вдруг стали замечать недостатки, высказывать претензии друг другу, считаться, кто что сделал или не сделал. Из-за усталости и недосыпа ссоры разгорались часто и по любому поводу. Отец снова начал сбегать всё в ту же общагу. Приходил поздно вечером, и ссоры вспыхивали с новой силой.
Но вот сданы госэкзамены, получены дипломы, отец пошёл работать. В прошлом остались безденежье и бессонные ночи. Я подросла, меня отдали в ясли, а мама тоже вышла на работу. Но тут я начала болеть. Маме приходилось часто брать больничные. Бабушка с дедушкой ещё довольно молодые, до пенсии далеко, помочь не могли. В общем, жизнь стала подкидывать новые испытания. Отец стал задерживаться на работе…
Однажды он пришёл поздно, и мама устроила очередной скандал.
— Всё, хватит! – крикнул отец. — Я не могу так больше жить. Наша жениться была ошибкой. Мы поспешили… Я люблю другую, — без всякой подготовки и паузы сказал он, собрал вещи и ушёл.
Я этого, конечно, не могла помнить, слишком мала была. Что-то узнала от мамы, что-то рассказала бабушка, до чего-то дошла своим умом, когда подросла.
Не каждая молодая семья выдерживает бытовые трудности и может похвастаться долгожительством. После ухода отца маму словно подменили. Она часто плакала, срывала свою боль и обиду на мне.
Если я проливала чай, роняла на пол печенье, мама говорила, что я безрукая и вся в отца. И я решила, что отец ушёл из-за меня, потому что я плохая. Долго так считала. Так и выросла с чувством вины.
— Все дети как дети, а ты у меня замарашка, везде грязи найдёшь, — ругала она меня. – Криворукая. Вся в отца.
Мне казалось, что один мой вид вызывал в маме раздражение. Наверное, я была недалека от истины, потому что бабушка часто говорила, что я копия отца. Угораздило же меня уродиться похожей на него.
Целью моей жизни стало – не огорчать маму. Отметка ниже пятерки была для меня трагедией. Я из кожи вон лезла, чтобы угодить маме. Но угодить ей было трудно.
Почерк у меня был так себе.
— Что за почерк? Как курица лапой нацарапала. Записи твоего отца тоже разобрать невозможно было, — морщилась мама.
И я сидела вечерами и выписывала буквы, вместо того, чтобы играть. И ведь выработала красивый почерк. Но мама, кажется, даже не заметила этого.
Потом мама снова вышла замуж. Стало легче, потому что она перестала на меня обращать внимание. Дядя Вова часто приходил ко мне в комнату и играл со мной, помогал делать уроки, пока мама не звала его к себе.
Однажды он спросил меня, кого я хотела бы: братика или сестрёнку? Я никого не хотела. Хотела, чтобы любили меня. Я ответила, что братик лучше. Дядя Вова улыбнулся и погладил меня по голове. Мама никогда так не делала. Моё сердце наполнилось благодарностью за ласку.
Те несколько дней, когда мама лежала в роддоме, стали самыми счастливыми для меня. Мы жили вдвоём с дядей Вовой. Ни криков, ни ссор. Я стала звать его папой. Но вот мама вернулась с маленьким свёртком, и моя жизнь снова изменилась.
