Лида не очень сильно переживала. Не видела от матери любви и заботы, давно привыкла жить самостоятельно. На могилу не ездила. У неё после похорон осталось ощущение, что в гробу вместо матери была пыль, слишком лёгкий он был.
Так и жила Лидия одна. Не жаловала удачливых женщин. Терпеть не могла таких вот куриц, как медлительная сонная девица с открытым ртом и нарощенными ногтями. Всё у них в шоколаде, даже мужья есть. И за что только мужики любят их?
Скоро сорок. Лидия стала сильно краситься, румянить щёки, пытаясь за макияжем скрыть появившиеся морщины и увядающую кожу лица.
Она часто думала, что если бы не тот аборт, у неё могла быть именно такая светленькая голубоглазая дочка, как у той женщины с палочкой. Она бы её любила со всей силой нерастраченной нежности и любви, наряжала бы, заплетала в косы пушистые банты, ходила бы на утренники в садик и гордилась своей красавицей…
Через несколько дней Лида снова увидела в магазине женщину. В этот раз она положила на ленту у кассы не молоко и макароны, а колбасу, курицу, сыр…
— Здравствуйте, — поздоровалась Лида. – У вас праздник намечается?
— Да какой праздник. Сорок дней дочери завтра. Соседи, может, зайдут помянуть, надо стол собрать. Набрала вот, а как донесу, не знаю.
Лида пробила продукты, отдала сдачу.
— Вы подождите, не уходите, я сейчас.
Она позвала другого кассира, подменить её. Через пять минут вышла к женщине в пальто и с объёмной сумкой в руках.
— Пойдёмте. Я провожу вас.
— Да что вы? Мне так неудобно… Я тут недалеко живу… – приговаривала женщина, стараясь не отстать от Лиды, когда та взяла без разговоров у неё пакет с продуктами и пошла к выходу.
Галина Николаевна, так представилась женщина, смущённо что-то рассказывала всю дорогу. Лида слушала её вполуха, думала о своём. Когда дома она выложила из своей сумки фрукты, конфеты, бутылочку вина, нарезку мяса и красной рыбы, женщина замахала руками, отказываясь брать.
— Не надо, что вы? Мне нечем с вами расплатиться.
— Я денег с вас не возьму, — успокоила Галину Николаевну Лидия.
— А вы приходите завтра на сорок дней. Мы утром с Наточкой на кладбище поедем, а к часу соседи подойдут, помянем мою Анечку. Придёте? – с надеждой спросила растерянная женщина.
— Приду. — Лидия улыбнулась. – А отец у девочки есть?
— Есть, конечно. Как не быть? Только он ушёл сразу, как Анечка заболела. У него уже другая семья, вроде сын недавно родился. На похороны звать его не стала.
— То есть, девочка будет жить с вами? – уточнила Лидия.
— А с кем же? Родственники есть, конечно. Двоюродный брат Анечки, племянница. Живут не здесь, в Москве. На поминках обещали помогать, позаботиться о Наточке. Только никто не спросил, как мы с ней жить будем на мою пенсию. Никто не предложил взять её к себе. Вы не подумайте, я не осуждаю никого. У всех свои заботы, дети, внуки. Кому нужен чужой ребёнок, лишний рот? А я старая уже. Случись что, Наточке прямая дорога в детский дом, получается. А куда же ещё? Только и молю Господа, чтобы дал пожить подольше, чтобы успеть поднять мою сиротинушку.
