– Это… – Галина Петровна запнулась, её глаза забегали. – Это просто знакомый. Бизнесмен. Он обещал помочь с долгом, но потом передумал.
– Мам, – Олег наклонился к ней, его голос был твёрд, но без злости. – Ты пыталась переоформить кредит на него. Зачем? И почему ты нам ничего не рассказала?
Свекровь молчала, глядя в стол. Ирина почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Все эти месяцы Галина Петровна играла роль жертвы, давила на жалость, а теперь выясняется, что она скрывала что-то ещё.
– Галина Петровна, – Ирина шагнула к столу, стараясь говорить спокойно. – Мы узнали, что долг – не полмиллиона, а семьсот тысяч. Вы пытались перекинуть его на Сергея, на Ольгу, на какого-то Козлова. А теперь хотите, чтобы мы с Олегом взяли это на себя. Вы не думаете, что это… несправедливо?
Свекровь подняла глаза, и в них мелькнула смесь обиды и стыда.
– Я не хотела вас обманывать, – тихо сказала она. – Просто… я запуталась. Этот кредит… он был моей ошибкой. Я думала, что справлюсь, но проценты, штрафы… всё росло, как снежный ком. А Павел… он обещал выкупить долг, но потом сказал, что это невыгодно.
– Выкупить долг? – переспросил Олег, нахмурившись. – То есть ты с каким-то бизнесменом договаривалась за нашей спиной?
– Я не хотела вас беспокоить! – Галина Петровна вскинула руки. – Вы и так с ипотекой, с Мишей… Я думала, что сама разберусь. А потом всё пошло не так…
Ирина обменялась взглядом с Олегом. Она видела, как он борется с собой – между желанием защитить мать и осознанием, что её действия поставили их семью под удар.
– Мам, – Олег глубоко вдохнул, – ты должна была сказать нам правду с самого начала. Мы бы нашли другой выход. А теперь… теперь я не знаю, как тебе доверять.
Галина Петровна всхлипнула, но на этот раз слёзы казались не такими театральными. Ирина вдруг почувствовала укол жалости. Свекровь всегда была сильной, привыкшей всё контролировать, но сейчас перед ней сидела женщина, которая потеряла контроль и боялась последствий.
– Давайте так, – Ирина села за стол, стараясь говорить мягче. – Мы не будем брать кредит на себя. Но мы поможем тебе найти решение. Может, продать что-то? Дачу, например?
– Дачу? – Галина Петровна посмотрела на неё, словно Ирина предложила сжечь её дом. – Это же моё здоровье! Я там отдыхаю, дышу воздухом…
– А квартира? – перебил Олег. – Если банк её заберёт, где ты будешь жить? С нами? У нас и так тесно, мам.
Свекровь молчала, её пальцы нервно теребили платок. Ирина вдруг вспомнила слова Кати: «Установи границы, иначе она сядет вам на шею». Но глядя на Галину Петровну, такую растерянную, она поняла, что границы – это не только про отказ, но и про помощь, которая не разрушает их собственную жизнь.
– Есть ещё вариант, – осторожно сказала Ирина. – Рефинансирование. Катя говорила, что можно попробовать растянуть долг на больший срок, снизить платежи. Но для этого ты должна быть честной с банком. И с нами.
– Рефинансирование? – Галина Петровна нахмурилась. – Это как?
– Это значит, что ты берёшь новый кредит на лучших условиях, чтобы погасить старый, – объяснила Ирина. – Но тебе нужно будет самой разобраться с банком. Мы можем помочь с документами, но платить должна ты.
Олег посмотрел на жену с удивлением, но в его глазах мелькнула благодарность. Он кивнул, поддерживая её.
– Да, мам, – сказал он. – Мы поможем, но не так, как ты хочешь. Не за наш счёт.
Галина Петровна молчала, глядя то на сына, то на невестку. Наконец она вздохнула.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Я согласна. Только… помогите мне с этим разобраться. Я не знаю, с чего начать.
Ирина почувствовала, как напряжение в груди немного отпустило. Это был не конец, но хотя бы шаг в правильном направлении.
Следующие дни были суматошными. Ирина с Олегом ездили с Галиной Петровной в банк, где Катя помогла оформить заявку на рефинансирование. Сумма долга всё ещё пугала, но новый график платежей был более посильным – Галина Петровна могла покрывать его из своей пенсии и подработок, если будет экономить.
Но главное – они договорились о правилах. Олег настоял, чтобы мать больше не скрывала от них финансовые проблемы.
– Если что-то пойдёт не так, сразу говори, – сказал он, глядя ей в глаза. – Никаких секретов, мам. Мы семья, а семья – это честность.
Галина Петровна кивнула, хотя Ирина видела, что ей тяжело соглашаться. Она привыкла быть главной, решать всё сама, но теперь ей пришлось признать, что без помощи сына и невестки она не справится.
Однажды вечером, когда всё начало успакаеватся, Ирина сидела на кухне с Олегом, попивая чай. Миша уже спал, а за окном шёл снег, покрывая двор пушистым одеялом.
– Спасибо, – вдруг сказал Олег, глядя на неё. – За то, что не сдалась. И за то, что помогла маме, хотя не хотела.
Ирина улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по груди.
– Я не для неё старалась, – честно призналась она. – Для нас. Для Миши. И для тебя.
Олег взял её за руку, его пальцы были тёплыми и сильными.
– Я знаю, – сказал он. – И прости, что сразу не понял. Я просто… не хотел, чтобы мама осталась одна.
– Она и не одна, – Ирина сжала его руку. – У неё есть мы. Но у нас тоже есть своя жизнь, и мы должны её защищать.
Олег кивнул, и в его глазах было что-то новое – уважение, которого Ирина раньше не замечала.
– Слушай, – вдруг сказал он, – а давай в выходные съездим с Мишей в музей динозавров? Он уже неделю об этом говорит.
Ирина рассмеялась, впервые за долгое время чувствуя себя легко.
– Договорились. Только без сюрпризов, ладно? Никаких неожиданных гостей или кредитов.
– Обещаю, – Олег улыбнулся, и в этот момент их кухня снова стала уютной, как раньше – с клетчатыми шторами, запахом чая и ощущением, что они вместе могут справиться с чем угодно.
А Галина Петровна, вернувшись в своей квартире, начала понемногу разбирать старые вещи. Она решила продать часть мебели, чтобы добавить денег на платежи по кредиту. И, к удивлению Ирины, даже записалась на курсы компьютерной грамотности, чтобы найти подработку онлайн.
– Я же не старуха ещё, – сказала она как-то Ирине по телефону, и в её голосе впервые не было привычной властности, а только лёгкая ирония. – Может, ещё и блог заведу, как молодёжь.
Ирина улыбнулась, слушая её. Может, свекровь и не станет её лучшей подругой, но теперь между ними появилась тонкая ниточка понимания. И это было больше, чем она могла надеяться.
