– Наташ, не начинай, – Олег устало потёр виски, стоя посреди гостиной, заваленной коробками и строительными инструментами. – Это временно. Они просто помогают с ремонтом.
Наташа медленно вдохнула, стараясь не взорваться. В горле першило от пыли, а в голове крутился рой вопросов. Она только что вернулась из трёхнедельной командировки, мечтая о тишине своего дома, горячем душе и чашке чая на веранде. Вместо этого её встретил хаос: в прихожей валялись чужие ботинки, на кухне звенела посуда, а из гостевой комнаты доносился детский смех. Её дом – их с Олегом дом – превратился в какой-то вокзал.
– Помогают? – она скрестила руки, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Олег, я уехала на три недели, а тут твои родители, сестра с мужем и их ребёнок! Это что, теперь так и будет?
Олег опустил глаза, явно избегая её взгляда. Он был в своей любимой рубашке, рукава закатаны, на руках следы штукатурки. Видно, что весь день возился с ремонтом. Обычно этот его трудовой энтузиазм вызывал у Наташи улыбку, но сейчас ей хотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжёлым.
– Они сами предложили, – тихо сказал он. – Ты же знаешь, как давно мы откладывали ремонт. Мама с папой решили, что раз ты в отъезде, можно всё организовать. А Лена с Игорем и малым просто… ну, за компанию.
– За компанию? – Наташа почти выкрикнула это, но вовремя понизила голос, заметив, как из кухни выглянула свекровь. – Олег, это наш дом. Наш. Почему ты не спросил меня?
– Я пытался, – он развёл руками. – Но ты была вечно занята, звонки сбрасывала. Я думал, ты обрадуешься, что дело наконец-то движется.
Наташа закрыла глаза, считая до десяти. Она любила Олега – за его доброту, за умение находить общий язык с любым человеком, за то, как он умел её рассмешить даже в самые хмурые дни. Но его привычка принимать решения за двоих, особенно когда речь шла о его семье, доводила её до белого каления.
– Наташенька, ты вернулась! – в гостиную вплыла Тамара Ивановна, свекровь, с широкой улыбкой и подносом с пирожками. Её светлые волосы были аккуратно уложены, а фартук пах ванилью и свежей выпечкой. – Устала, наверное? Садись, поешь, я тут пирожков напекла. С капустой, твои любимые!
Наташа выдавила улыбку, чувствуя, как напряжение в груди только нарастает.
– Спасибо, Тамара Ивановна, – она взяла пирожок, но есть не стала, просто держала его в руках. – Я просто… немного в шоке. Не ожидала, что у нас тут столько народу.
– Ой, да мы ненадолго! – свекровь махнула рукой, будто отгоняя её сомнения. – Просто ремонт затеяли. Олег сказал, что вы давно хотели стены в спальне перекрасить, да и полы пора менять. Вот мы с Николаем и решили помочь, пока тебя нет.
– Пока меня нет, – эхом повторила Наташа, глядя на Олега. Тот отвёл взгляд, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Дом, о котором шла речь, был их с Олегом гордостью. Двухэтажный, с большими окнами и видом на сосновый бор, он достался им по наследству от бабушки Олега. Они вложили в него все свои сбережения, мечтая сделать его идеальным местом для жизни. Но ремонт шёл медленно –не хватало, то времени, то сил. Наташа действительно хотела обновить спальню, но не ценой того, что её дом превратится в коммуналку.
– А Лена с Игорем? – Наташа повернулась к мужу, стараясь говорить спокойно. – Они тоже «помогают»?
– Ну… – Олег замялся. – У них в квартире потоп был. Соседи сверху залили. Вот я и предложил пожить у нас, пока их ремонт не закончится.
– Предложил, – Наташа кивнула, чувствуя, как внутри всё холодеет. – А мне сказать забыл?
– Наташ, я хотел, но… – он снова потёр виски. – Всё так быстро завертелось.
Из гостевой комнаты выбежала пятилетняя Соня, племянница Олега, с растрёпанной косичкой и липкими от конфет пальцами.
– Тётя Наташа! – закричала она, бросаясь обнимать Наташу. – Я нарисовала тебе картинку! Там наш дом и озеро!
Наташа невольно улыбнулась, глядя на восторженное лицо девочки. Соня была чудесным ребёнком – весёлым, любопытным, с ямочками на щеках. Но даже её милая болтовня не могла заглушить нарастающий гнев.
– Спасибо, солнышко, – Наташа погладила её по голове. – Пойду посмотрю.
Она поднялась наверх, в свою спальню, надеясь хоть на минуту остаться одной. Но и здесь её ждал сюрприз: на их с Олегом кровати лежали чужие вещи – какие-то кофты, детские игрушки, даже пара мужских носков. В углу стояла стремянка, а на полу валялись банки с краской. Запах свежей штукатурки бил в нос, и Наташа почувствовала, как слёзы подступают к глазам.
Это был их дом. Их убежище. Место, где они с Олегом мечтали растить детей, устраивать посиделки с друзьями, просто быть вместе. А теперь здесь чужие вещи, чужие голоса, чужие планы.
– Наташ, – Олег вошёл следом, осторожно, словно боялся спугнуть. – Давай поговорим?
– О чём? – она повернулась к нему, не скрывая раздражения. – О том, как ты превратил наш дом в общежитие, пока я была в отъезде?
– Это не общежитие, – он шагнул ближе, но остановился, заметив её взгляд. – Это моя семья. Они хотели помочь. И я подумал…
– Ты подумал, – перебила она. – А я? Я вообще в этих твоих мыслях была?
Олег молчал, и это молчание было красноречивее любых слов. Наташа отвернулась к окну, глядя на сосны, которые покачивались на ветру. Ей хотелось кричать, но она знала, что это ничего не изменит. Олег всегда был таким – добрым, открытым, готовым помочь всем, даже если это шло вразрез с её желаниями.
– Я понимаю, что ты злишься, – наконец сказал он. – Но они правда ненадолго. Мама с папой уедут, как только закончим спальню. А Лена с Игорем… ну, у них ремонт затянется максимум на месяц.
– Месяц? – Наташа резко повернулась. – Олег, ты серьёзно? У нас дома пятилетний ребёнок, который бегает, кричит, трогает всё подряд! Твоя мама уже переставила половину кухни, а твой папа сверлит стены в три часа ночи! Это не помощь, это… вторжение!
– Наташ, – он шагнул к ней, но она отступила. – Пожалуйста, давай не будем ссориться. Они же не со зла.
– А мне плевать, со зла или без, – её голос задрожал. – Это наш дом, Олег. Наш. А я чувствую себя здесь гостьей.
Он смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на вину. Но прежде, чем он успел ответить, в комнату влетела Лена, сестра Олега, с мокрыми волосами и полотенцем на плечах.
– Ой, Наташ, ты вернулась! – она улыбнулась, будто не замечая напряжения. – Как командировка? Устала, наверное? Пойдём, я чай заварила, посидим, поболтаем!
Наташа посмотрела на неё, потом на Олега, и поняла, что сейчас не выдержит. Не говоря ни слова, она схватила сумку и вышла из комнаты, чувствуя, как сердце колотится в груди.
На кухне Тамара Ивановна раскладывала пирожки по тарелкам, напевая что-то под нос. Николай, свёкор, сидел за столом с газетой, а Соня рисовала фломастерами на каком-то листе, подозрительно похожем на Наташин рабочий блокнот.
– Наташенька, садись! – Тамара Ивановна подвинула ей тарелку. – Сейчас чай будем пить, семьёй, так, уютно!
Наташа остановилась, сжимая ручку сумки. Ей хотелось крикнуть: «Это мой дом, а не ваш семейный пансионат!» Но вместо этого она выдавила:
– Я в душ. Устала с дороги.
Она почти бегом поднялась в ванную, заперла дверь и включила воду, чтобы заглушить звуки чужих голосов. Горячие струи били по плечам, но напряжение не уходило. Она представляла, как сейчас Олег объясняет всем, что она просто устала, что всё нормально. Но ничего не было нормально. Её дом, её пространство, её жизнь – всё это перестало быть её.
