– Вот именно, – Катя наклонилась ближе. – Поэтому нам нужно поставить чёткие правила. Иначе она будет приезжать, когда захочет, с кем захочет. И мы никогда не будем чувствовать себя дома.
Дима кивнул, но в его взгляде было сомнение.
– Какие правила? – спросил он.
– Например, – Катя глубоко вдохнула, – гости приезжают только по приглашению. Максимум на пару дней. И никаких компаний без нашего согласия.
Дима задумался, постукивая пальцами по столу.
– Это жёстко, – сказал он наконец. – Света обидится.
– А я уже обижаюсь, – тихо ответила Катя. – Потому что чувствую себя гостьей в собственном доме.
Через неделю Света всё-таки приехала. На этот раз одна, без Лены и Сергея, но с тем же Вовой. Они появились в пятницу вечером, когда Катя с Димой только вернулись с пляжа. Света вошла в дом, как ни в чём небывало, с огромной сумкой, полной, судя по всему, пляжных принадлежностей.
– Катюша, Димочка! – воскликнула она, обнимая их по очереди. – Я так соскучилась! Вот, привезла фрукты, вино. Будем отдыхать по-семейному!
Катя посмотрела на Диму, ожидая, что он скажет. Но он лишь улыбнулся сестре, хотя улыбка вышла натянутой.
– Свет, – начал он, – мы рады тебя видеть, но…
– Ой, да знаю я! – перебила Света, махнув рукой. – Вы там что-то про правила говорили. Не переживайте, мы с Вовой только на выходные. Правда, Вов?
Вова, который уже развалился на диване с бутылкой пива, кивнул.
– Ага, – сказал он. – Местечко у вас огонь. Я бы, конечно, подольше остался, но Света сказала, что вы не любите толпу.
Катя почувствовала, как её щёки горят. Не любите толпу? Это что, теперь она ещё и злая хозяйка?
– Света, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – мы не против гостей. Но мы хотим, чтобы нас предупреждали. И чтобы это было недолго.
Света закатила глаза, но улыбнулась.
– Да поняла я, поняла, – сказала она. – Не кипятись. Мы же семья, правда?
Катя промолчала, чувствуя, как внутри всё кипит.
Выходные прошли в странной атмосфере. Света вела себя нарочито вежливо, но её комментарии всё равно резали слух. То она замечала, что «грядки у вас какие-то запущенные», то спрашивала, почему в доме нет кондиционера. Вова, в свою очередь, вёл себя так, будто уже обжился: оставлял грязные тарелки на столе, громко включал музыку, даже пытался чинить старый шезлонг, который, по его словам, «криво стоит».
Катя старалась терпеть, но каждый новый комментарий, каждая мелочь била по нервам. В воскресенье утром, когда Света объявила, что они с Вовой «может, задержатся до вторника», Катя не выдержала.
– Нет, – сказала она, стоя на кухне с мокрой тряпкой в руках. – Вы уезжаете сегодня. Как и договаривались.
Света замерла, держа в руках чашку чая.
– Катя, ты серьёзно? – спросила она. – Из-за одного дня такой сыр-бор?
– Это не про один день, – Катя бросила тряпку на стол. – Это про то, что ты не уважаешь наши границы. Ты приезжаешь, когда хочешь, приводишь кого хочешь, и ведёшь себя так, будто это твой дом!
Света поджала губы, её глаза сузились.
– Ясно, – сказала она холодно. – Значит, я тут лишняя.
– Ты не лишняя, – Катя старалась говорить спокойнее. – Но ты не хозяйка. Это наш дом. И мы хотим, чтобы он оставался нашим.
Дима, который до этого молча чистил картошку, наконец-то вмешался.
– Свет, – сказал он твёрдо, – Катя права. Мы рады тебе, но всё должно быть по-честному. Хочешь приехать – звони заранее. И никаких «на всё лето».
Света посмотрела на брата, её лицо покраснело от обиды.
– Ты серьёзно, Дима? – спросила она. – Ты вот так просто выбираешь её сторону?
– Я выбираю нашу семью, – ответил Дима, и в его голосе было что-то новое, твёрдое, как скала. – Меня, Катю, наш дом.
В комнате повисла тишина. Вова, сидевший в гостиной, кашлянул и пробормотал:
– Может, я пойду сумки собирать?
Света с Вовой уехали к вечеру, оставив после себя странное чувство – смесь облегчения и тревоги. Катя сидела на террасе, глядя на море, которое искрилось в лучах заката. Дима сел рядом, протянув ей бокал вина.
– Ты молодец, – сказал он тихо. – Я знаю, тебе было тяжело.
Катя посмотрела на него, чувствуя, как внутри что-то оттаивает.
– А ты? – спросила она. – Тебе ведь тоже было непросто.
Дима пожал плечами, но его улыбка была тёплой.
– Я привык, что Света всегда такая… напористая, – сказал он. – Но ты права. Это наш дом. И мы должны защищать его.
Катя кивнула, чувствуя, как напряжение последних недель медленно уходит.
– Думаешь, она теперь не приедет? – спросила она.
– Приедет, – Дима усмехнулся. – Но теперь будет знать, что у нас есть правила. И я не дам ей их нарушать.
Катя улыбнулась, впервые за долгое время чувствуя, что они с Димой – настоящая команда.
Но через неделю телефон снова зазвонил. Катя взяла трубку и услышала голос Светы – на этот раз не такой уверенный, почти виноватый.
– Катя, – сказала она, – я тут подумала… Может, мы всё-таки приедем на пару дней? Я обещаю, никаких компаний. Только я и Вова. И я спрошу заранее.
Катя посмотрела на Диму, который возился с мангалом во дворе. Она знала, что этот звонок – проверка. И от её ответа зависит, сможет ли их дом остаться их убежищем.
– Света, – сказала она спокойно, – давай договоримся. Приезжайте на выходные. Но только на выходные. И предупреждайте за неделю.
В трубке повисла пауза. Потом Света вздохнула:
– Хорошо. Договорились.
Катя положила трубку и вышла к Диме. Он поднял на неё взгляд, вопросительно приподняв бровь.
– Света? – спросил он.
– Ага, – Катя улыбнулась. – Кажется, она начинает учиться.
Дима рассмеялся, обнимая её.
– А ты? – спросил он. – Ты-то чему научилась?
Катя посмотрела на море, на их маленький дом, на розы, которые уже начали распускаться.
– Говорить «нет», – ответила она. – И не чувствовать себя виноватой.
