— Нравится? — она усмехнулась. — Мне нравится, когда чисто, но не когда я одна всё тяну.
— Ой, только не начинай. Моя мама всё сама делала, и ничего, жила нормально.
— Да, я видела твою маму на нашей свадьбе. Она выглядела так, будто ей всё осточертело.
— Я просто говорю, что женщина, которая всю жизнь всё тянет, в итоге ломается.
— Ерунда. Женщина должна быть терпеливой.
Через несколько недель он объявил:
— Марин, мама плохо себя чувствует.
— Давление, суставы болят. Она одна, тяжело всё делать.
— Да ходила уже. Ей просто помощь нужна. Уборку, там, пыль протереть.
Марина почувствовала, как внутри что-то сжалось.
— И что ты предлагаешь?
— Ну, ты могла бы по субботам к ней ездить. Помогать. Всё-таки родня.
— Илья, я работаю шесть дней в неделю. Мне хоть один день нужен для себя.
— А ты что, не можешь один день ради мамы пожертвовать?
— Марин, ну как ты говоришь? Она же пожилая женщина. Мне неудобно просить чужих.
Она выдохнула. Спорить с ним бесполезно.
— Ладно. По субботам.
— Вот и молодец, — сказал он и вернулся к телефону, даже не взглянув на неё.
Первая поездка к свекрови запомнилась холодом. В прямом и переносном смысле. На улице — слякоть, мокрый снег с дождём. В квартире — запах нафталина, пыли и глухая тишина.
— Заходи, — Валентина Сергеевна открыла дверь. — Тряпку принесла?
— Принесла, — Марина показала пакет с бытовой химией.
— Ну, тогда начинай. Только окна не трогай — сквозняк будет.
Пока Марина мыла полы, свекровь сидела на кухне, пила чай и командовала:
— Шкаф не забудь. Там паутина. И под ковром грязь.
— Хорошо, — спокойно отвечала Марина.
Когда закончила, в глазах резало от хлорки, руки были красные.
— Всё, Валентина Сергеевна, я закончила.
— Под диваном плохо пропылесосила. И зеркало мутное.
— Исправлю в следующий раз.
— А Илья жаловался, что ты дома тоже не особенно стараешься.
Эти слова ударили сильнее, чем тряпкой по лицу.
— Жалуется? — Марина не поверила. — На что именно?
— Говорит, устаёт, а ты не создаёшь ему покоя. Всё время какие-то претензии.
Марина сжала губы и молча ушла.
— Ну как мама? — спросил Илья вечером.
— Нормально, — коротко ответила она.
— Благодарю, что съездила.
Он сказал это машинально, не глядя, пролистывая ленту новостей.
Субботы превратились в каторгу. Уборка, стирка, замечания. Ни слова благодарности. Только: — Стол неровно протёрт. — Посуду не домыла. — Рамы грязные.
Илья даже не спрашивал, как прошло. Просто принимал как должное.
Однажды вечером она сказала:
— Я работаю, убираю, к твоей маме езжу. Я выматываюсь.
— Ты драматизируешь. Все женщины так живут.
Осенью Марина стала замечать, что не чувствует ни вкуса, ни запахов — не из-за болезни, а от усталости. Всё одно и то же. Работа, маршрутка, дом, уборка.
Коллеги спрашивали: — Марин, ты в порядке?
Она отвечала: — Всё нормально.
А внутри думала: «Ничего не нормально».
