В памяти Елены молнией пронеслось воспоминание: отец, ещё молодой, несёт её на руках через парк под дождём, укрыв своей курткой. Мамы не стало, когда ей было четыре — рак забрал быстро, почти без предупреждения. «Мы справимся, Ленушка», — говорил отец, сам прячущий слёзы. И они справлялись. Он научился заплетать ей косички, готовить завтраки, гладить платья к школе. Никогда не жаловался, хотя ей сейчас, взрослой, становилось понятно, через что он прошёл — тридцатидвухлетний вдовец с маленькой дочерью на руках. «Никогда не бросай тех, кто тебе дорог, — повторял он. — В этом и есть настоящая сила.»
— Не нужно драматизировать, — устало ответила Елена. — Мы справимся.
— Справитесь? — свекровь горько усмехнулась. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет. Грязь, вонь, пролежни… — Она прервалась, увидев в дверях Машу в пижаме, с испуганными глазами.
— Мам, — тихо позвала девочка, — я боюсь одна.
Когда Елена уложила дочь и вернулась, свекровь уже ушла в свою комнату. А через день объявила, что ее срочно вызывают домой «по делам».
На пороге она обняла Елену и прошептала:
— Я говорю это для твоего же блага. Когда поймешь, что не справляешься — звони. Я помогу организовать пансионат.
В день выписки отца Виктор не пришел помогать. Позвонил, сказал, что совещание затягивается, и вообще, он не видит смысла присутствовать при «этом цирке».
Елена справилась сама, с помощью соседки Софии Аркадьевны, которая вызвалась помочь, и Станислава — старого друга семьи, директора небольшой строительной фирмы. Он приехал на своем большом минивэне, помог перенести Михаила Николаевича на инвалидном кресле.
— Не переживай, Ленка, — по-дружески подмигнул Стас, когда они наконец разместили отца в подготовленной комнате. — Прорвемся. Чем смогу — помогу.
Он сдержал слово. На следующий день прислал двух рабочих, которые быстро установили пандус к крыльцу и поручни в ванной.
Первая ночь дома оказалась настоящим испытанием. Отец не мог уснуть в незнакомом месте, стонал, пытался что-то сказать. Елена сидела рядом, держала его за руку, говорила успокаивающие слова. Маша дважды просыпалась, приходила посмотреть, что происходит.
Когда в три часа ночи в дверь спальни постучал Виктор, Елена уже находилась на грани.
— Долго это будет продолжаться? — он стоял в дверном проеме, взъерошенный и злой. — Я завтра презентацию веду для инвесторов, а выгляжу как зомби.
— Прости, — она с трудом разжала пересохшие губы. — Первая ночь сложная. Дальше будет легче.
— Будет только хуже, — отрезал он. — Я предупреждал.
Однажды вечером Елена заметила, что Маша подолгу сидит в комнате дедушки. Девочка что-то рисовала и показывала ему картинки, терпеливо дожидаясь реакции.
— Что ты там делаешь, солнышко? — спросила Елена, заглянув в комнату.
— Рисую для дедушки, — серьезно ответила Маша. — Чтобы он быстрее выздоравливал.
На листе бумаги красовался их дом, окруженный деревьями, и три фигурки — высокая, средняя и маленькая — держались за руки.
— Это прекрасно, солнышко, — Елена погладила дочь по голове. — Повесим твой рисунок на стену, чтобы дедушка видел его каждый день.
На следующий день в дверь неожиданно позвонили. На пороге стояла София Аркадьевна с большим пирогом на тарелке.
— Проезжала мимо, думаю, дай загляну, проведаю соседа, — улыбнулась она. — Пирог свеженький, только из духовки. С яблоками.
От пирога шел аромат корицы и ванили. Елена с благодарностью приняла угощение и пригласила соседку войти.
