– Хозяйка! – почтальон остановилась возле небольшого дома, утопающего в зелени, – вам телеграмма!
На зов вышла молодая женщина.
– Давайте, – сказала она, – где расписаться?
– А вот здесь, – работница почтового отделения ткнула пальцем в бланк и одновременно протянула хозяйке сложенный вдвое листок.
Та, поставив подпись, развернула послание, прочитала, побледнела и, едва успела схватиться за забор, чтобы не упасть.
– Что с вами? – встревожилась почтальон, – может, скорую?
Женщина сделала отрицательный жест рукой. И вдруг тихо попросила:
– Просто зайдите на минутку, побудьте со мной…
Они прошли во двор, расположились в уютной беседке.
– Что-то случилось? – спросила гостья.
Хозяйка секунду помедлила и вместо ответа протянула полученную телеграмму:
– Вот, посмотрите.
Там было всего три слова: «Будь ты проклята».
– Ничего себе, – пробормотала почтальон, – кто это вас так?
– Хотите чаю? – не ответив на вопрос, спросила хозяйка, – пожалуйста… Я вам все расскажу. Если, конечно, у вас есть время.
– Это была последняя доставка, – гостья поняла, что женщине нужно выговориться, – так что я с удовольствием посижу с вами. Меня, кстати, Ольгой зовут.
– А я – Ирина. Подождите немножко. Сейчас я все принесу.
– Я помогу, – и Ольга пошла за Ириной в дом…
– Даже не знаю, с чего начать…, – Ирина задумчиво смотрела куда-то вдаль.
– Начните с главного…
– Если бы знать, где оно – это главное… Начну сначала… До десяти лет я была единственным ребенком в семье. Родители не могли на меня надышаться. (продолжение в статье)
Я сидела на кухне, листая приложение банка, и снова ловила себя на мысли: денег нет. Вернее, они были, но только на счетах, а в реальности — испарились. Оплата за садик, коммуналка, продукты, новая куртка сыну… А ещё эти бесконечные «срочные» просьбы от родни мужа.
— Кать, ты не забыла, что завтра Оле день рождения? — Андрей зашёл на кухню, доставая из холодильника пиво.
— Нет, не забыла. Ты уже купил подарок? — я даже не подняла глаза, зная, чем это закончится.
— Ну… Думал, ты займёшься. У тебя же вкус лучше.
— Андрей, у меня осталось девять тысяч до зарплаты. Из них надо оплатить кружок Даниле.
— Ну и что? У тебя же есть карта с подушкой.
Я наконец оторвала взгляд от телефона.
— «Подушка» была. Пока твоя мама не попросила «в долг» на ремонт балкона.
Он поморщился, отхлебнул пиво и сел напротив.
— Опять начинаешь. Маме тяжело одной, а ты как будто специально копишь обиды.
— Обиды? — я засмеялась, но смех вышел горьким. — Андрей, в прошлом месяце мы отдали твоей сестре сорок тысяч на «срочное лечение» ребёнка. А потом я случайно видела её в кафе с подругами — они заказывали устриц.
— Ты что, следишь за ней?
— Нет, я просто шла в магазин! Но дело не в этом. Дело в том, что каждый месяц кто-то из твоих родственников «срочно» просит деньги. А моя зарплата уходит на наш быт. И знаешь что? Мне надоело.
Тишина. Он крутил бутылку в руках, потом резко поставил её на стол.
— Хорошо. Давай сделаем раздельный бюджет. Раз тебе так важно считать каждую копейку.
— Абсолютно. Ты тратишь на свои салоны, авокадо и прочую ерунду, а я буду платить за квартиру и крупные расходы. Устроит?
Я почувствовала, как внутри закипает злость. «Свои салоны» — это раз в три месяца стрижка за три тысячи. «Авокадо» — потому что однажды я купила их на салат. Но спорить не стала.
— Хорошо. Давай попробуем.
Он кивнул, довольный, и вышел из кухни. А я осталась сидеть, глядя в окно.
«Наконец-то я смогу копить на свою поездку. Или хотя бы не чувствовать себя дойной коровой».
Прошло две недели с того разговора. Я скрупулёзно вела таблицу расходов, впервые за годы чувствуя контроль над своими деньгами. Даже отложила пять тысяч на давно запланированную поездку в Питер.
Андрей тем временем стал заметно чаще задерживаться на работе. В тот вечер он вернулся с непривычно довольным выражением лица и, не снимая куртки, бросил на стол конверт.
— Поздравляю. Большая?
В воздухе повисло молчание. Раньше он бы сразу предложил потратить их вместе – на отпуск или крупную покупку. Теперь же он развязно достал новый iPhone из кармана и положил его рядом с конвертом.
— Купил себе подарок. Остальное отложу.
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Прямо... весь телефон сразу?
— А что? – он хмыкнул. – Мои деньги, мой выбор. Ты же сама этого хотела.
Я собиралась ответить, но зазвонил его телефон. Громкая громкая связь выдала голос его сестры Оли:
— Андрюш, ты не занят? У Степки температура под сорок, скорая говорит – срочно в инфекционку, но там платное отделение лучше...
Я видела, как его лицо стало серьёзным.
— Ну... Врач сказал, депозит двадцать пять. Но если можешь тридцать – на лекарства хватит...
Он повесил трубку и тут же открыл банковское приложение. Мои пальцы сами сжались в кулаки.
— Подожди. В прошлый раз она тоже говорила про «срочное лечение», а потом выкладывала фото из салона.
— Катя! – он резко поднял голову. – Ребёнок болеет!
— А если это опять ложь?
— Тогда это мои деньги, – он отрезал, набирая сумму. – И моё решение.
Я встала, чтобы не сказать лишнего, и вышла на балкон. Холодный октябрьский воздух обжёг лёгкие. Через стекло я видела, как он торопливо надевает кроссовки.
— В больницу. Семья – это святое.
Я осталась одна с мыслями и новеньким iPhone на столе. В голове крутилась одна фраза:
«Мои деньги – мой выбор». (продолжение в статье)
– Катя, успокойся, я не предавал тебя, – Олег бросил ключи на тумбочку в прихожей, его голос дрожал от усталости. – Я просто помог родителям. Они же не чужие!
Катя стояла посреди кухни, сжимая в руках кухонное полотенце, словно оно могло удержать её от того, чтобы разрыдаться ещё сильнее. На столе перед ней лежала выписка с их общего счёта – того самого, куда они с Олегом пять лет складывали деньги на новую квартиру. Счёт, который теперь был почти пуст.
– Помог? – она швырнула полотенце на стол, её карие глаза сверкали от обиды. – Ты взял почти все наши деньги, Олег! Без моего ведома! И отдал их на ремонт дома твоих родителей!
Олег устало потёр виски, его тёмная щетина казалась ещё гуще на фоне бледного лица. Он только что вернулся с работы, и Катя знала, что сейчас не лучшее время для ссоры. Но как можно молчать, когда он в очередной раз поставил свою семью выше их общей мечты?
– Катя, это был их дом, – тихо сказал он, глядя куда-то в пол. – Там крыша текла, проводка старая, чуть ли не пожароопасная. Я не мог оставить их в таком положении.
– А нас ты оставить можешь? – её голос сорвался на крик. – Мы с тобой пять лет копили, чтобы переехать из этой тесной однушки! Пять лет, Олег! Отказывали себе во всём, чтобы у нас был свой угол. А ты... ты просто отдал всё!
Она отвернулась к окну, чтобы он не видел, как слёзы катятся по её щекам. Сколько раз она мечтала, глядя в это окно, о просторной квартире с большими окнами, где будет детская для их будущего ребёнка? И вот теперь всё это рушилось.
Олег шагнул к ней, но остановился, будто наткнулся на невидимую стену.
– Катя, я верну эти деньги, – сказал он, стараясь звучать уверенно. – Я уже договорился с шефом, возьму подработку. Через год, максимум два...
– Два года?! – она резко обернулась, её волосы, собранные в небрежный пучок, качнулись. – Ты серьёзно? А что я скажу нашему ребёнку, когда он родится? Что папа всё спустил на ремонт дома бабушки и деда, которые, между прочим, даже не благодарят нас?
Олег нахмурился, его брови сошлись на переносице.
– Не говори так про моих родителей, – его голос стал твёрже. – Они всю жизнь для меня пахали. Это мой долг – помочь им.
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Долг. Это слово она слышала от него сотни раз. Долг перед родителями, долг перед сестрой, долг перед двоюродным братом, который однажды занял у них деньги и так и не вернул. Каждый раз, когда речь заходила о его семье, Олег становился другим – словно не её муж, а адвокат своих родственников.
– А передо мной у тебя долг есть? – тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза. – Перед нашей семьёй?
Олег молчал. Только тяжёлый вздох выдал его смятение. Он отвернулся, прошёл к холодильнику, достал бутылку воды и сделал несколько больших глотков, будто пытаясь проглотить ком в горле.
Катя смотрела на его спину – широкую, но чуть ссутуленную, как будто он нёс на себе невидимый груз. Она любила этого мужчину. Любила его за доброту, за умение рассмешить её даже в самый паршивый день, за то, как он обнимал её по ночам, шепча, что всё будет хорошо. Но сейчас она не видела в нём того Олега. Перед ней стоял человек, который снова выбрал не её.
– Я устала, – наконец сказала она, её голос был едва слышен. – Устала быть на втором месте.
– Катя... – начал он, но она подняла руку, останавливая его.
– Не надо. Я не хочу сейчас говорить.
Она вышла из кухни, чувствуя, как половицы старой квартиры скрипят под ногами. В спальне она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Слёзы текли беззвучно, оставляя мокрые дорожки на щеках.
Их история началась семь лет назад, в кафе на Невском, где Катя случайно пролила кофе на рубашку Олега. Он тогда только рассмеялся, сказал, что это судьба, и предложил ей сходить на свидание, чтобы «отмыть его репутацию». Она согласилась, хотя обычно не верила в такие случайности. Через год они поженились, а ещё через год сняли эту однокомнатную квартиру в спальном районе Петербурга.
Квартира была тесной, с обшарпанными обоями и вечно текущим краном, но они сделали её своей. Катя повесила яркие шторы, Олег смастерил полки для её книг. Они мечтали о большем – о квартире, где будет место для детской, о саде за окном, о жизни, где не придётся считать каждую копейку. Ради этого они работали, откладывали, строили планы.
Но семья Олега всегда была где-то рядом. Его родители, живущие в старом доме на окраине Ленобласти, постоянно нуждались в помощи. То забор упал, то котёл сломался, то сестра Олега, Света, просила занять денег «на пару недель». Катя никогда не возражала – поначалу. Она понимала, что семья важна, и даже старалась подружиться с его родителями. Но каждый раз, когда она пыталась сблизиться, мать Олега, Тамара Ивановна, смотрела на неё с лёгким прищуром, будто оценивая, достойна ли эта городская девчонка её сына.
– Ты же знаешь, Олежек у нас золотой, – как-то сказала Тамара Ивановна за ужином, намазывая масло на хлеб. – Ему нужна жена, которая будет заботиться о нём, как я.
Катя тогда только улыбнулась, проглотив колкость. Но такие слова копились, как камни в карманах, и с каждым годом их становилось всё тяжелее нести.
Олег, казалось, не замечал напряжения. Он был уверен, что его семья и Катя – это одно целое, что они все должны помогать друг другу. И Катя пыталась соответствовать. Она ездила с ним в деревню, помогала красить забор, готовила обеды для всей родни, когда те собирались на праздники. Но каждый раз чувствовала себя чужой.
А потом начались деньги. Сначала небольшие суммы – на лекарства для отца Олега, на школьные принадлежности для племянника Светы. Катя не спорила, хотя внутри всё кипело. Но этот случай с ремонтом... Это было слишком.
На следующий день Катя проснулась с тяжёлой головой. Ночью она почти не спала, ворочалась, слушая, как Олег храпит на диване в гостиной. Он не пришёл к ней мириться, и это ранило сильнее, чем она ожидала.
Она сидела за кухонным столом, глядя на остывший кофе, когда телефон завибрировал. Звонила её подруга Лена, с которой они не виделись уже пару месяцев.
– Катюш, ты как? – голос Лены был бодрым, но с ноткой беспокойства. – Вчера твой пост в соцсетях... Что-то случилось?
Катя вспомнила, как ночью, в порыве злости, выложила цитату про предательство. Ничего конкретного, просто: «Когда самые близкие бьют в спину, начинаешь ценить одиночество».
– Случилось, – вздохнула она. – Олег опять всё решил за меня. Взял наши деньги и отдал родителям.
– Сколько? – Лена всегда была прямолинейной.
– Почти всё, – Катя почувствовала, как горло снова сжимается. – Лен, я не знаю, что делать. Я устала бороться с его семьёй.
– Так уйди от него, – спокойно сказала Лена. – Ты же не обязана терпеть это вечно.
Катя замерла. Уйти. Это слово звучало так просто, но в то же время так страшно. Она представила, как собирает вещи, как уезжает из этой квартиры, как объясняет всё друзьям, родителям... И как остаётся одна.
– Я не знаю, смогу ли, – призналась она. – Я же люблю его.
– Тогда поговори с ним, – Лена смягчила тон. – Но не так, как обычно. Не кричи, не плачь. Сядьте и разберитесь, чего вы оба хотите. А если он опять начнёт про «долг», бери его за руку и веди к психологу.
– К психологу? – Катя невольно усмехнулась. – Олег? Он скажет, что это ерунда.
– А ты попробуй, – настаивала Лена. – Если он тебя любит, он согласится. А если нет... Ну, тогда ты хотя бы будешь знать, на что рассчитывать.
Катя положила трубку, но слова Лены крутились в голове. Психолог. (продолжение в статье)