Денис стоял в дверях, растерянно наблюдая за сборами.
— Алин, ты что, серьёзно? Ну мама погорячилась, с кем не бывает…
— Погорячилась? — она даже рассмеялась. Смех вышел горьким, колючим. — Четыре года она горячится, Денис. Четыре года я слушаю, какая я плохая жена, плохая хозяйка, плохая женщина. А ты? Ты просто стоишь рядом и молчишь.
— Но это же моя мать…
— А я твоя жена! Была. Но ты так и не научился это понимать. Для тебя всегда мамино мнение важнее.
Галина Петровна появилась за спиной сына.
— Правильно, уходи! Найдём Дениске нормальную жену, которая внуков нарожает!
Алина застегнула сумку, повесила её на плечо. Прошла мимо них в коридор, обулась, накинула пальто. Денис попытался её удержать за руку.
— Алин, давай поговорим спокойно…
— О чём говорить? О том, как твоя мать будет и дальше меня унижать, а ты будешь делать вид, что ничего не происходит? Нет уж, хватит.
Она открыла дверь. На пороге обернулась.
— Кстати, Галина Петровна, кредит оформлен на вашего сына. Так что теперь это ваша с ним проблема. Удачи с выплатами.
Дверь захлопнулась. Алина спустилась по лестнице, вышла на морозный февральский воздух. Дышать стало легче. Она достала телефон, набрала номер мамы.
— Мам? Можно я к вам на какое-то время? Да, всё в порядке. Просто… я ушла от Дениса. Объясню всё, когда приеду.
Она села в свою маленькую Мазду — ту самую, которую купила на свои деньги ещё до замужества. Завела двигатель. В зеркале заднего вида мелькнула фигура Дениса — он выбежал на улицу в домашних тапочках. Но Алина уже трогалась с места.
Всю дорогу до родительского дома она думала о том, почему терпела так долго. Любовь? Но разве любящий муж позволил бы так с собой обращаться? Надежда, что всё изменится? Четыре года достаточный срок, чтобы понять — ничего не изменится.
Родители встретили её без лишних вопросов. Мама просто обняла, папа молча занёс сумку в её старую комнату. Они всё понимали без слов. За ужином Алина рассказала всё — про унижения, про молчание мужа, про последнюю каплю с Вероникой.
— Правильно сделала, что ушла, — сказал отец. — Нечего там было делать.
— Но может, стоило попробовать поговорить? — мама всегда искала компромиссы.
— Четыре года я пыталась говорить, мам. Бесполезно. Для Дениса мать всегда будет на первом месте.
Телефон разрывался от звонков. Денис названивал каждые пятнадцать минут. Алина выключила звук. Потом пришли сообщения:
«Алин, вернись, давай всё обсудим»
«Мама уже успокоилась, она не хотела тебя обидеть»
«Ну нельзя же так сразу уходить»
«Я поговорю с ней, обещаю»
Те же слова, которые она слышала сотни раз. Поговорю, обещаю, всё наладится. Но ничего никогда не налаживалось.
На следующее утро Алина пошла на работу как ни в чём не бывало. Коллеги заметили, что она какая-то другая — посвежевшая что ли. А она просто впервые за долгое время выспалась. Без утренних упрёков свекрови, без необходимости готовить завтрак на троих перед сменой, без тяжести в груди от предстоящего вечера в той квартире.
