Повисла тяжёлая тишина. Павел не знал, что ответить.
Зазвонил домофон. Анна нажала кнопку.
— Владимир Петрович, адвокат.
Через минуту в квартире появился мужчина лет шестидесяти в строгом костюме. Анна знала его пять лет — он помогал оформлять покупку квартиры.
— Анна Викторовна, что случилось? — он окинул взглядом собравшихся.
— Владимир Петрович, эта женщина — свекровь — привела оценщиков в мою квартиру без моего согласия. Утверждает, что мой муж имеет права на мою добрачную собственность.
Адвокат внимательно изучил документы, которые показала ему Анна.
— Квартира приобретена до брака, полностью за счёт средств супруги. Никаких оснований для раздела нет, — заключил он. — Более того, самовольное проникновение в жилище для проведения оценочных работ без согласия собственника может квалифицироваться как нарушение неприкосновенности жилища.
Лидия Ивановна стала бледнеть.
— Но улучшения, сделанные в браке…
— А какие улучшения? — адвокат посмотрел на Павла. — Документы о тратах на ремонт есть?
— Чеки, квитанции, банковские выписки? — продолжал адвокат.
— Я… красил балкон, — пробормотал Павел.
— Краска стоила… ну, тысячи две.
— Две тысячи рублей, — адвокат записал в блокнот. — Ещё что-то?
Павел растерянно молчал.
— В таком случае, — продолжил Владимир Петрович, — максимальная компенсация за улучшения составляет две тысячи рублей. При условии, что будет доказано, что краска была куплена на средства супруга, а не супруги.
Свекровь схватила сына за руку.
— Павлик, не давай себя обманывать! Она же адвоката подкупила!
Адвокат холодно посмотрел на неё.
— Сударыня, я консультирую на основании Семейного кодекса Российской Федерации. Если у вас есть претензии к закону, обращайтесь в Государственную Думу.
Анна почувствовала, что готова заплакать. Не от горя — от облегчения. Наконец-то кто-то сказал правду.
— Павел, — обратилась она к мужу. — Ты слышал? У тебя нет никаких прав на мою квартиру. Если хочешь развестись — пожалуйста. Но не надо врываться с оценщиками.
— Я не хочу развестись, — пробормотал он. — Мама сказала, что нужно подстраховаться…
— Мама сказала! — взорвалась Анна. — Тебе тридцать два года, Павел! Когда ты начнёшь принимать собственные решения?
Лидия Ивановна шагнула вперёд.
— Ты его против меня настраиваешь! Он же мой единственный сын!
— А я что, ваш враг? — Анна посмотрела свекрови в глаза. — Три года я терплю ваши советы, ваши претензии, ваше вмешательство. Вы же меня никогда не принимали.
— Потому что ты его не достойна! — выпалила свекровь. — Ты эгоистка! Думаешь только о себе!
— Я эгоистка? — Анна засмеялась горько. — Я содержу вашего безработного сына полгода. Я плачу за всё в этой квартире. Я работаю на двух работах, чтобы мы могли нормально жить. И я эгоистка?
— Работа, работа! — махнула рукой Лидия Ивановна. — А дети где? Внуки где? Тебе уже двадцать восемь, а ты всё о карьере думаешь!
— На какие деньги рожать детей? — тихо спросила Анна. — Ваш сын полгода не работает. Я одна тяну семью. И вы хотите, чтобы я ещё и ребёнка родила?
— Я ищу работу! Но нормальную, с перспективами!
— Полгода ищешь, — устало сказала Анна. — А может, пора браться за любую? Как нормальные мужчины делают?
— Не смей его унижать! — закричала свекровь. — Мой Павлик лучше других! Он не будет работать где попало!
Анна посмотрела на эту женщину — накрашенную, ухоженную, в дорогой одежде. Посмотрела на сына — тридцатидвухлетнего инфантила, который боится маму расстроить больше, чем жену.
И вдруг всё стало ясно.
— Знаете что, — сказала она спокойно. — Я устала.
— От чего устала? — удивился Павел.
— От всего. От того, что работаю за двоих. От того, что оправдываюсь за свои деньги. От того, что в моей квартире мне диктуют правила жизни.
