— Мама услышит? — закончила за него Марина. Встала, подошла к окну. За стеклом мерцали огни ночного города. Где-то там была её прежняя жизнь. Спокойная, размеренная. Без ежедневных унижений и страха. — Знаешь что, Андрей? Я ухожу. Прямо сейчас.
— Куда ты на ночь глядя?
— К подруге. К родителям. Куда угодно, только не здесь.
Она начала собирать вещи. Андрей сидел на кровати и молча смотрел. Не пытался остановить, не просил остаться. Только когда она застегнула сумку, тихо произнёс:
— Ты же знала, на что идёшь. Знала, что будем жить с мамой.
— Я думала, что выхожу замуж за мужчину, который сможет меня защитить. А вышла за маменькиного сынка, который позволяет матери вытирать об меня ноги. Прощай, Андрей.
Она вышла из комнаты. В коридоре стояла Галина Ивановна. На её лице играла торжествующая улыбка.
— Что, сбегаешь? И правильно делаешь. Нечего тебе в приличном доме делать. Андрюша найдёт себе нормальную девушку, которая старших уважать умеет.
Марина остановилась. Посмотрела на свекровь долгим взглядом. Та чуть попятилась — что-то в глазах невестки её напугало.
— Знаете, Галина Ивановна, мне вас жаль. Искренне жаль. Вы так боитесь остаться одной, что готовы уничтожить счастье собственного сына. И знаете что? Вы своего добьётесь. Останетесь одна. Потому что ни одна нормальная женщина не выдержит того, что выдержала я. А Андрей… — она грустно улыбнулась, — он так и останется с вами. Маменькин сынок, неспособный создать собственную семью. Поздравляю, вы победили.
Дверь хлопнула. Галина Ивановна стояла в коридоре, и улыбка медленно сползала с её лица. Из комнаты вышел Андрей.
— Мам, ты довольна? Она ушла.
— И правильно сделала! Нечего таким в нашем доме делать. Найдёшь другую. Получше.
Андрей посмотрел на мать. Впервые за много лет посмотрел на неё как будто чужими глазами. Увидел злую, одинокую женщину, которая из страха потерять сына уничтожала всё, что могло сделать его счастливым.
— Другую? — он усмехнулся. — Мам, мне тридцать пять лет. Марина была лучшим, что со мной случалось. И ты это прекрасно знала. Именно поэтому и выжила её.
— Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать!
— Да, мать. Которая только что разрушила мою семью. Спасибо тебе за это.
Он вернулся в комнату, достал телефон. Набрал номер Марины. Длинные гудки. Она не брала трубку. Набрал ещё раз. И ещё. Потом написал сообщение: «Прости меня. Я был трусом. Приезжай обратно, мы снимем квартиру. Обещаю, всё будет по-другому».
Сообщение ушло. Под ним появилась одна галочка. Потом две. Марина прочитала. Но не ответила.
Прошёл год. Андрей так и жил с матерью. Галина Ивановна добилась своего — сын был рядом. Только вот радости от этого не было. Он приходил с работы, молча ужинал и запирался в своей комнате. На попытки поговорить отвечал односложно.
Как-то вечером Галина Ивановна не выдержала:
— Сколько можно дуться? Год прошёл! Забудь ты эту вертихвостку!
Андрей поднял на неё усталый взгляд:
