Мария почувствовала, как внутри неё что-то переворачивается. Годы терпения, проглоченных обид, несказанных слов собрались в один тугой ком.
— Значит, по-твоему, я должна отдать всё, что у меня есть, потому что это твоя мама? Мои вещи, моё время, моё терпение — всё это должно быть в свободном доступе для твоей семьи?
— Ты говоришь так, будто она враг! — Игорь повысил голос. — Она подняла меня одна! Работала на двух работах после того, как отец ушёл! Она всю жизнь жертвовала собой ради меня! И теперь, когда я могу ей помочь, ты устраиваешь скандал из-за машины?!
— Из-за уважения, — тихо сказала Мария. — Я устраиваю «скандал» из-за элементарного уважения. Которого здесь нет.
Она развернулась и пошла в спальню. Игорь проводил её взглядом, тяжело дыша. Через минуту он услышал, как она открывает шкаф, достаёт сумку. Звук молнии, шорох вещей.
Он вошёл в комнату. Мария складывала одежду в дорожную сумку. Движения были чёткими, автоматическими.
— Собираюсь, — не оборачиваясь, ответила она. — Поживу у сестры несколько дней. Мне нужно подумать.
— О чём подумать?! — он схватил её за руку, но она мягко высвободилась. — Маша, хватит. Ты из мухи слона раздуваешь. Ну взяла мама машину. Вернёт через час. Какие проблемы?
Мария остановилась. Её пальцы замерли на застёжке сумки. Она медленно повернулась к нему.
— Проблема в том, Игорь, что ты не видишь проблемы. Для тебя это норма. Твоя мама может делать всё, что захочет. Брать, использовать, решать за меня. А я должна молчать, потому что она — святая, страдалица, героическая мать. Но знаешь что? Я не обязана платить за твоё чувство вины перед ней.
— Какое чувство вины?! — взорвался он. — Я её люблю! Она для меня всё сделала!
— И теперь ты отдаёшь долги, — закончила за него Мария. — Только расплачиваешься ты не своим. Расплачиваешься моим временем, моими вещами, моими нервами. Потому что тебе так легче. Ты боишься ей отказать. Боишься показаться неблагодарным сыном.
Игорь побледнел. Эти слова попали в цель. Мария видела, как дрогнули его губы, как что-то мелькнуло в глазах. Но через секунду его лицо снова стало упрямым.
— Ты не права. Просто не права.
— Хорошо, — спокойно кивнула она. — Тогда объясни мне вот что. Почему, когда я попросила твою маму не входить в квартиру без предупреждения, ты сказал ей, что это моя блажь? Почему, когда я просила вернуть мой фен, ты ответил, что она его больше использует? Почему каждый раз, когда я пытаюсь защитить своё, ты встаёшь на её сторону?
Он молчал. У него не было ответа. Точнее, ответ был, но он не мог его произнести вслух. Потому что этот ответ звучал бы так: «Потому что мне так удобнее. Потому что я не хочу конфликтов с мамой. Потому что ты переживёшь, а она — нет».
Мария застегнула сумку и повесила её на плечо. Она взяла телефон, документы. Её движения были отрешёнными, механическими.
