— Зачем пришли? — холодно спросила она.
— Поговорить надо, — твёрдо сказал Семен. — Пустишь?
Ольга Антоновна молча отошла в сторону. В комнате сидела Зоя Антоновна, рядом стоял Виктор, а Тоня что-то набирала в телефоне.
— О, вот и богатые родственники пожаловали, — Зоя даже не повернула головы.
— Тётя Зоя, я хочу кое-что сказать, — Семен прошёл в центр комнаты. — Мы не будем оплачивать твой юбилей. И вообще больше не будем оплачивать праздники родственников.
Повисла тишина. Зоя медленно обернулась.
— То, что ты услышала. Если хочешь отметить день рождения — отмечай на свои деньги или дома.
— Семочка, ты что говоришь! — Ольга Антоновна схватилась за сердце. — Это же сестра моя!
— Мама, я тебя очень люблю. Ты меня вырастила, и я благодарен. Но я создал свою семью. У нас свои планы, свои обязательства. Ипотека, счета, расходы. Ты даже не представляешь, сколько мы тратим каждый месяц.
— Да какая ипотека! — взвилась Зоя. — У вас квартира вторая, машина!
— Квартира в кредит на пятнадцать лет. Тридцать пять тысяч каждый месяц. Плюс все остальные расходы. Нам не на что оплачивать ваши рестораны.
— Ты врёшь! — Тоня вскочила с дивана. — Она тебя настроила! Эта жадная…
— Тоня, заткнись, — неожиданно резко сказал Виктор. — Совсем стыд потеряла.
Дочь обиженно замолчала. Зоя повернулась к Жанне.
— Это всё ты! Ты настроила его против семьи!
— Зоя Антоновна, вы взрослая женщина, — Жанна шагнула вперёд. — У вас работа, муж. Если хотите праздник — заработайте на него сами. Или отметьте дома. Я вам ничего не должна.
— Ничего не должна? Да ты вышла замуж за моего племянника! Породнились! А родня должна помогать!
— Родня должна уважать друг друга. А не требовать деньги на каждом шагу.
Ольга Антоновна опустилась на стул.
— Значит, так. Хорошо. Раз вы такие, больше не считаю тебя, Жанна, частью нашей семьи. Можешь не приходить больше.
— Мама! — Семен резко повернулся к ней.
— Что — мама? Она нас предала! Из-за неё я теперь должна двадцать тысяч! Из-за неё Зоя со мной не разговаривает!
— Из-за неё? — Семен покачал головой. — Мама, это ты заняла деньги, не спросив нас. Ты решила за нас, что мы заплатим. А мы не обязаны.
— Значит, выбрал. Жену выбрал вместо матери.
— Нет. Я выбрал нормальную жизнь вместо вечных поборов.
— Ольга, я пошла. С этими людьми говорить бесполезно. Позвоню тебе вечером.
Она вышла, Виктор и Тоня последовали за ней. Тоня на ходу бросила:
Когда они ушли, Ольга Антоновна поднялась и посмотрела на сына.
— Ты пожалеешь. Мать предал ради этой… — она ткнула пальцем в сторону Жанны.
— Я никого не предавал. Я просто выбрал жить своей жизнью, а не обслуживать чужие капризы.
Они ушли. По дороге домой Семен молчал, только крепко держал Жанну за руку.
Прошёл месяц. Ольга Антоновна не звонила ни разу. Жанна сначала переживала, потом поняла, что так даже легче. Они с Семеном впервые за восемь лет сели и составили общий бюджет. Муж увидел все цифры, все расходы, все планы. Они решили, что когда закроют ипотеку за вторую квартиру и начнут сдавать её, сами решат, кому и как помогать. Но это будет их совместное решение.
Дина звонила раз в неделю. Рассказывала, что мать устроила ей разнос — мол, не поддержала брата. Но Дина держалась.
— Знаешь, — сказала она однажды, — я даже рада, что ты это сделала. Ты показала, что можно жить по-другому. И мне стало легче отказывать.
Зоя отметила свой юбилей дома. Ольга Антоновна рассказала об этом Семену, когда тот всё-таки позвонил ей сам через три недели после скандала. Голос свекрови был обиженный.
— Вот, салаты сами делали, на столе самогон стоял. А могли бы в ресторане…
Семен не повёлся. Поговорил с матерью вежливо, спросил о здоровье, пообещал приехать через пару недель. Но про деньги больше не упоминал.
Жанна больше не чувствовала вины. Она поняла одну простую вещь — нельзя жить, постоянно оправдываясь за свой успех. Она работала, копила, планировала. И это её право — распоряжаться своими деньгами так, как считает нужным.
В субботу они приехали во вторую квартиру — там шёл ремонт. Семен укладывал ламинат на кухне, Жанна красила стены в спальне.
— Ещё месяц, и можно сдавать, — сказал Семен, выпрямляясь. — Двадцать пять тысяч в месяц получим.
— Ага. Как думаешь, матери сказать?
— Ни в коем случае. Это наша маленькая тайна.
Жанна засмеялась. Впервые за долгое время ей было по-настоящему спокойно. Они строили свою жизнь. Вдвоём. И никто не мог им в этом помешать.
Вечером, когда они ехали домой, Семен вдруг сказал:
— Спасибо, что не сдалась.
— За то, что отстояла нас. Я бы не смог. Всю жизнь боялся маму расстроить, боялся сказать «нет». А ты смогла. И помогла мне тоже научиться.
Жанна положила руку ему на плечо.
— Это твоя семья, Сем. Твоя мать, твоя тётя. Они не станут другими. Но теперь ты знаешь, где проходит граница. И что эту границу можно защищать.
— Знаю. И буду защищать.
Дома Семен включил чайник, а Жанна села на диван с телефоном. Пришло сообщение от Алены: «Ну как? Справились?»
Жанна ответила: «Да. Справились. Наконец-то.»
Она посмотрела на мужа, который возился на кухне, и впервые поняла — они настоящая команда. Не идеальная, не без проблем. Но их. И этого достаточно.
