— Абсолютно. Жанна, я же вижу, что происходит. Меня тоже постоянно доят. То Кириллу на кружок дай, то матери на лекарства, то тёте Зое на что-нибудь. Я живу в однокомнатной съёмной квартире с восьмилетним ребёнком, получаю тридцать восемь тысяч, а мне говорят — ты же работаешь, помоги.
— Никто не знает. Потому что я научилась говорить «нет». Правда, теперь мать считает меня плохой дочерью, зато я хотя бы могу оплатить сыну секцию по футболу.
Дина отложила вилку и посмотрела Жанне прямо в глаза.
— У нас такая семья. Мать всегда считала, что дети должны всё отдавать родителям. А тётя Зоя вообще живёт по принципу — если не у меня, то выбью у других. Сема вырос мягким, не умеет отказывать. А я научилась, и теперь меня ненавидят.
— Как ты справляешься?
— Ограничила общение. Приезжаю к матери раз в месяц, не больше. На просьбы о деньгах говорю — извини, нет возможности. И всё. Первое время было тяжело, матушка устраивала истерики. Но потом привыкла.
Дина достала телефон и показала сообщение от Ольги Антоновны.
— Смотри, что она мне сегодня написала. «Твоя невестка испортила мне жизнь. Теперь из-за неё я должна Зое двадцать тысяч. Сестра со мной не разговаривает».
— Она что, заняла деньги на предоплату в ресторан?
— Ага. У своей коллеги. Думала, вы оплатите банкет, она вернёт долг, и всё будет хорошо. А теперь ресторан не возвращает предоплату, и мать в панике.
Жанна почувствовала укол вины, но быстро справилась с ним. Она никого не заставляла Ольгу Антоновну занимать деньги. Это было её решение.
— Держись, — сказала Дина. — Если сейчас сдашься, они сожрут. Будут требовать всё больше и больше. Поверь моему опыту.
Вечером того же дня в дверь позвонили. Семен был ещё на работе. Жанна открыла — на пороге стояла Ольга Антоновна. Лицо красное, глаза злые.
— Ты дома одна? — спросила свекровь.
— Да. Семен скоро придёт.
— Мне с тобой поговорить надо.
Ольга Антоновна прошла в квартиру, даже не разувшись. Встала посреди прихожей и ткнула пальцем в Жанну.
— Из-за тебя я теперь должна двадцать тысяч! Зоя со мной не разговаривает! Ты довольна?
— Ольга Антоновна, никто не заставлял вас занимать деньги.
— Как это не заставлял? Я думала, вы поможете! Семочка всегда помогал!
— Семен помогал на ваши деньги, — холодно сказала Жанна. — Потому что всё, что он зарабатывает, уходит в наш общий бюджет. И я не возражала, когда он покупал вам продукты или оплачивал ваши счета. Но это совсем другое.
— Да что ты понимаешь! — голос свекрови перешёл на крик. — Ты выскочка! Приперлась из своей деревни, зацепилась за моего сына и теперь строишь из себя королеву!
— Я не из деревни, я из соседнего города. И никуда я не припёрлась. Ваш сын сам на мне женился.
— Потому что ты его опутала! А теперь настраиваешь против родной матери! Он раньше всегда слушался, а теперь даже телефон не берёт!
— Может, потому что устал от вашего давления?
Ольга Антоновна шагнула ближе. Жанна невольно попятилась.
— Ты стерва, вот кто ты! Бессердечная, жадная стерва! Моя сестра всю жизнь работала, заслужила праздник, а ты! Машину себе купили, квартиру, а родным помочь — западло!
— Довольно, — Жанна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. — Ольга Антоновна, уходите. Сейчас же.
— Как ты со мной разговариваешь? Я мать твоего мужа!
— И именно поэтому прошу уйти спокойно. Когда успокоитесь и сможете говорить нормально — приходите. А пока прощайте.
Жанна открыла дверь. Свекровь стояла посреди прихожей, тяжело дыша. Потом развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Жанна прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Руки тряслись. Она боялась даже представить, что будет, когда Семен узнает, что она выставила его мать за дверь.
Семен пришёл через час. Жанна сразу поняла — мать уже до него добралась. Лицо мужа было серым, губы поджаты.
— Мама рассказала, что ты ей сказала, — он даже не поздоровался.
— Она пришла сюда и устроила скандал. Оскорбляла меня. Что я должна была сделать?
— Ты могла её выслушать!
— Я выслушала. Целых десять минут слушала, как она называет меня выскочкой и стервой. Хватит.
Семен сел на диван и обхватил голову руками.
— Господи. Я не знаю, что делать.
— Сема, скажи честно. Ты на чьей стороне?
Он долго молчал. Потом поднял голову и посмотрел на неё.
— Я всю жизнь боялся маму расстроить. Мне казалось, если откажу — значит, плохой сын. Она много для меня сделала. Растила одна, отец ушёл, когда мне пять лет было. Она работала на двух работах, чтобы нас с Диной прокормить.
— Я понимаю. И ценю это. Но…
— Дай договорю, — он поднял руку. — Когда я увидел те бумаги, которые ты разложила, когда понял, сколько на самом деле мы тратим… Мне стало стыдно. Я думал, у нас всё хорошо, есть деньги. А оказывается, ты одна тянешь всё это. И ещё моей матери даёшь, когда она просит.
— Не только твоей матери. Всей твоей родне.
— Да. И это неправильно. А когда мама сказала тебе те слова… — голос Семена дрожал. — Я понял, что она не права. Совсем не права.
Жанна почувствовала, как внутри что-то отпустило. Впервые за несколько дней она поняла — он на её стороне.
— Что ты хочешь сделать?
— Поговорить с ней. С матерью и тётей Зоей. Поставить точку во всём этом. Но ты пойдёшь со мной?
На следующий день они приехали к Ольге Антоновне. Дверь открыла сама свекровь — лицо опухшее, глаза красные. За её спиной в комнате слышались голоса — явно скандал.
