Алёна обнаружила её случайно. Маленькая золотая серёжка с аквамарином блеснула между передним сиденьем и консолью, когда она пылесосила салон. Алёна замерла, ощущая, как по телу прокатилась волна холода.
— Олег, а это что? — она протянула украшение на ладони мужу, который с чашкой кофе наблюдал за уборкой, опершись о дверь гаража.
Его лицо едва заметно дрогнуло. Он сделал глоток из чашки, словно выигрывая время.
— Откуда я знаю? — глаза не встречались с её взглядом. — Может, кто-то из коллег подвозил… Или твоя подруга обронила, когда в прошлый раз ездили на дачу.
— Я никогда не видела такую у моих подруг, — Алёна рассматривала изящную вещицу. Явно дорогую. С хорошим камнем. — И в машину к тебе никто из моих знакомых в последние месяцы не садился.
— Алён, серьёзно? Устраиваешь допрос из-за какой-то безделушки? — его голос неожиданно зазвучал раздражённо. — Мало ли кто мог обронить. Выброси, если мешает.
Он быстро допил кофе и ушёл в дом, а Алёна осталась стоять, сжимая в руке серёжку, которая внезапно стала тяжелее свинца.
Двадцать лет брака приучили её доверять мужу безоговорочно. Олег всегда был надёжным, спокойным, с хорошей работой в строительной компании. Частые командировки, стабильный доход, уважение коллег. Счастливое время, когда Вика была маленькой. Совместные праздники и поездки на море. Строительство дома и дебаты о цвете плитки в ванной. Ипотека, пережитая вместе, и ночные разговоры на кухне. Большие и маленькие кризисы, преодолённые вдвоём. Алёне и в голову не приходило проверять его телефон или задавать неудобные вопросы о задержках на работе. Она была уверена, что знает о своём муже всё.
Но серёжка не давала покоя. Вечером того же дня Алёна перебрала все свои украшения, хотя и знала, что таких не имеет. Затем позвонила дочери в другой город.
— Вика, у тебя есть серьги с голубыми камнями? Аквамарины, кажется.
— Нет, мам, ты же знаешь, я не ношу голубое. А что?
— Да так, случайно нашла одну, думала, может твоя.
Она не стала тревожить дочь своими подозрениями. После звонка Алёна долго смотрела на серёжку, лежащую на прикроватной тумбочке. За двадцать лет Олег ни разу не дал повода усомниться в его верности. Всегда возвращался из командировок с подарками, звонил каждый день, когда был в отъезде. Они занимались любовью регулярно, хотя, если подумать, в последний год гораздо реже.
Алёна положила серёжку в шкатулку. «Наверное, действительно чья-то потеря», — успокаивала она себя, но червячок сомнения уже начал прогрызать дыру в её уверенности.
В следующие дни она стала замечать детали, на которые раньше не обращала внимания. Олег стал чаще задерживаться на работе. Появился новый, незнакомый аромат парфюма. Участились звонки, во время которых он выходил из комнаты. А однажды, вернувшись из командировки, он привёз ей дорогие духи, хотя она не просила и не намекала.
— Решил побаловать свою красавицу, — улыбнулся он, целуя её в щёку.
Алёна приняла подарок с благодарностью, но внутренний голос шептал: «Это компенсация за что-то».
Через неделю она не выдержала и взяла серёжку в ювелирный магазин.
— Дорогая вещь, — оценил мастер. — Аквамарин хорошего качества, золото высокой пробы. Это из коллекции «Лазурный берег», выпущенной в этом году. Парные серьги, стоят около семидесяти тысяч за комплект.
Сердце Алёны сжалось. Это не случайно оброненная безделушка. Это дорогой подарок. И одна из пары потерялась в их семейной машине.
В тот же вечер Олег сообщил о новой трёхдневной командировке в Казань.
Прежняя Алёна никогда бы не сделала то, на что решилась сейчас. Она позвонила на работу мужа и узнала, что никакой командировки в Казань у него нет. Затем она заказала такси и попросила следовать за машиной Олега, когда тот выехал «в аэропорт» с небольшой сумкой.
Вместо аэропорта он поехал в жилой комплекс на окраине города. Алёна, попросив таксиста подождать, последовала за мужем на безопасном расстоянии. Он поднялся на пятый этаж нового дома. Алёна, выждав минуту, подошла к двери, возле которой он остановился. На двери висела табличка «Тихоновы». Их фамилия была Макаровы.
Из-за двери доносился женский смех и детский лепет. А затем она услышала голос мужа — такой знакомый и одновременно совершенно чужой, с новыми интонациями, которых она никогда не слышала прежде:
— Где мои любимые? Где же моя кроха? Смотрите, что папа привёз из дальних стран! Детский восторженный визг прорезал воздух. Алёна вцепилась рукой в стену, чувствуя, как земля проваливается под ногами, а её мир рушится по кирпичику. «Папа». Не «дядя Олег» или «твой друг Олег». Не «Олежка», как она называла его дома, когда были только вдвоём. А «папа» — простое, но такое значимое слово, с которым уместились годы лжи, месяцы двойной жизни, десятки лживых командировок.
Она спустилась вниз и попросила таксиста отвезти её домой. Всю дорогу она не проронила ни слезинки, глядя в окно невидящим взглядом.
Дома Алёна открыла ноутбук мужа. Пароль она знала — день их свадьбы. Какая ирония. В почте нашлись квитанции об оплате аренды квартиры на имя Тихоновой Екатерины. В истории браузера — поиски детских врачей, запросы о материнском капитале, сайты с детской одеждой. В фотографиях — папка «Семья».
Дрожащими руками Алёна открыла её. На неё смотрела молодая женщина лет тридцати с младенцем на руках. На следующем фото Олег обнимал их обоих, улыбаясь так, как давно не улыбался дома. На третьем — мальчик делал первые шаги, а счастливый Олег поддерживал его за ручки.
Последнее фото было датировано прошлой неделей. Екатерина с ребёнком, которому было уже около года, а на шее у неё — та самая серёжка с аквамарином. Пара к той, что лежала сейчас в шкатулке Алёны.
Она продолжила поиски и нашла выписки с банковского счёта. За последние два года Олег перевёл на имя Тихоновой Екатерины почти два миллиона рублей. Деньги, которые мог бы потратить на их общее будущее, на помощь дочери с ипотекой, на путешествие, о котором Алёна мечтала много лет.
В какой-то момент боль стала настолько острой, что превратилась в оцепенение. Алёна закрыла ноутбук и сидела в тишине, пока за окном не стемнело.
— Бедная машина, третий раз за месяц чистишь, — Олег вернулся из «командировки» в приподнятом настроении. — Ты не заболела? Выглядишь бледной.
— Всё в порядке, — ответила Алёна, продолжая протирать пыль с полок в гостиной. — Как прошла поездка?
— Продуктивно. Подписали контракт, — он достал из сумки коробочку. — Смотри, что я тебе привёз. Казанский сувенир.
Алёна взяла коробочку и открыла её. Внутри лежал браслет с национальным орнаментом.
— Спасибо, — сказала она, чувствуя, как к горлу подступает тошнота от его лжи. — Очень красивый.
— Ты точно в порядке? — Олег внимательно посмотрел на неё.
— Абсолютно, — она улыбнулась самой убедительной улыбкой. — Просто устала немного. Кстати, я тут подумала… Может, нам квартиру сдавать начать? Ту, что в центре. Дополнительный доход не помешает.
Лицо Олега изменилось.
— Зачем? У нас достаточно денег. И там мама иногда останавливается, когда приезжает.
— Твоя мама была у нас последний раз два года назад, — спокойно возразила Алёна. — А квартира простаивает. Это же деньги на ветер. И потом, я смотрела выписки по карте… У нас отток средств в последние годы. Думаю, дополнительный доход не помешает.
Олег напрягся.
— Ты следишь за моими расходами?
— Не слежу, а интересуюсь нашим общим бюджетом, — Алёна смотрела ему прямо в глаза. — Разве это неправильно — жене знать, куда уходят семейные деньги?
— Ты никогда раньше этим не интересовалась, — он отвёл взгляд. — К чему это вдруг?
Алёна достала из кармана серёжку с аквамарином и положила на стол между ними.
— К этому.
Олег замер, глядя на украшение. Его лицо стало каменным.
— Я уже объяснял…
— Не надо, — тихо прервала его Алёна. — Я всё знаю. Про Екатерину. Про ребёнка. Про квартиру, которую ты оплачиваешь. Про два миллиона, которые ты перевёл им за два года.
Наступила тишина, такая глубокая, что можно было услышать, как тикают часы в коридоре. Олег медленно опустился на стул.
— Как ты узнала?
— Это важно? — Алёна горько усмехнулась. — Важнее другое. Почему ты не ушёл к ним? Зачем продолжал жить здесь, со мной, если у тебя там другая семья?
Олег провёл рукой по лицу.
— Это сложно…
— Нет, Олег. Это как раз просто, — Алёна впервые за весь разговор повысила голос. — Ты хотел и рыбку съесть, и на ёлку влезть. Молодая любовница, ребёнок — это же так будоражит кровь. А здесь — налаженный быт, стабильность, репутация примерного семьянина. Удобно, правда?
— Ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь! — Алёна вдруг почувствовала, как её переполняет ярость. — Ты предал не только меня. Ты предал наши двадцать лет вместе. Наши планы. Нашу дочь. И ради чего? Ради женщины, которая согласилась быть любовницей женатого мужчины?
— Не смей о ней так говорить! — Олег резко встал. — Ты её не знаешь!
— А ты меня, оказывается, тоже не знаешь, — спокойно ответила Алёна. — Иначе бы не думал, что я буду молча терпеть такое унижение.
Следующие дни превратились в холодную войну. Олег ночевал в гостевой комнате. Они почти не разговаривали. Алёна позвонила дочери и попросила приехать — ей нужно было сообщить новость лично, а не по телефону.
Вика приехала через два дня, и Алёна всё ей рассказала. Дочь была в шоке.
— Как он мог? — повторяла она сквозь слёзы. — Папа… у него другой ребёнок?
— Сыну около года, — Алёна гладила дочь по волосам. — Значит, роман длится минимум два года.
— Я поговорю с ним!
— Нет, милая. Это наши с ним отношения. Я просто хотела, чтобы ты знала правду. И ещё… я подала на развод.
Алёна действительно не теряла времени. Она нашла хорошего адвоката, собрала все документы, подала заявление в суд. Она не устраивала истерик, не выбрасывала вещи мужа из окна, не звонила его любовнице с угрозами. Она действовала методично и спокойно.
Олег метался между яростью и мольбами о прощении.
— Мы можем всё исправить, — говорил он. — Я прекращу с ней отношения…
— А как же ребёнок? — спрашивала Алёна. — Он ни в чём не виноват. Бросишь его, как когда-то бросишь меня?
В другие дни он обвинял её.
— Ты всегда была холодной! Всегда на первом месте была работа, дом, быт! А я? Когда ты в последний раз спрашивала, чего хочу я?
Алёна не спорила. Возможно, в чём-то он был прав. Возможно, она действительно принимала его любовь как должное. С годами их супружеская близость стала более редкой, разговоры — более прагматичными, совместное время — заполненным бытом. Они давно не ходили на свидания, не устраивали романтические вечера при свечах. Может, он и правда почувствовал себя одиноким в их браке, забытым, как старая книга на полке.
Но никакое охлаждение супружеских чувств не оправдывало систематического обмана. Не оправдывало второго ребёнка, о котором он ни словом не обмолвился. Не оправдывало денег, уходящих тайно, месяц за месяцем, год за годом. Даже если в их браке и была пустота, он заполнил её не новым вниманием к ней, а предательством.
В день, когда она собирала вещи, чтобы переехать в квартиру в центре (которую она всё-таки решила не сдавать), Олег стоял в дверях спальни, наблюдая за её сборами.
— Неужели за двадцать лет нельзя простить одну ошибку? — спросил он тихо, в его взгляде смешались мольба и отчаяние. — Разве можно вот так перечеркнуть всё, что у нас было?
Алёна замерла с блузкой в руках. Эти двадцать лет проносились перед глазами, как кадры кинохроники — молодожёны с цветами у загса, новорожденная Вика в его неуверенных руках, их первый Новый год в своей квартире, его плечо, в которое она рыдала на похоронах отца. Столько воспоминаний, столько совместно пройденных дорог — казалось, как можно всё это отбросить?
Но, складывая последнюю блузку в чемодан, она медленно повернулась к нему:
— Это не ошибка, Олег, — её голос звучал твёрдо, но без злости. — Ошибка — это когда ты однажды перебрал с алкоголем и проснулся в чужой постели. Когда на эмоциях сказал что-то обидное и сразу же пожалел. Когда не заметил важную для меня дату. — Она сделала паузу. — А два года двойной жизни, рождение ребёнка, финансовая поддержка второй семьи за счёт нашего бюджета — это сознательный, продуманный выбор. Каждое утро, уходя на работу и целуя меня в щёку, каждый вечер, возвращаясь домой с рассказами о несуществующих встречах, каждую ночь, проверяя телефон, пока я сплю рядом — ты выбирал обман. День за днём. Месяц за месяцем.
Она застегнула чемодан и выпрямилась.
— Я тоже делаю выбор. И он не в твою пользу.
Прошёл год. Алёна сидела в уютном кафе в центре города, ожидая подругу. Развод завершился три месяца назад, имущество было поделено. Дом остался Олегу — Алёна не хотела туда возвращаться. У неё теперь была своя квартира, новая работа в дизайнерском бюро и новая жизнь.
Дочь поначалу злилась на отца, но со временем смирилась. В конце концов, он всё ещё был её отцом. Алёна не препятствовала их общению и даже поощряла его — обида не должна разрушать эту связь.
Сам Олег, насколько ей было известно, теперь жил с Екатериной и сыном. Они не общались, кроме вопросов, связанных с разводом. И это было к лучшему.
Иногда по ночам Алёна всё ещё просыпалась в слезах от снов, где они были счастливы. Её подушка хранила отпечатки слёз, пролитых не столько по мужчине, сколько по иллюзии счастья, в которой она прожила два последних года их брака. По утрам её иногда охватывала тоска — резкая как боль в зубе — по прежней безмятежности, по простым и понятным завтракам вдвоём, по разговорам о дочери, по общим планам на будущее. По ощущению, что рядом есть человек, который примет любые решения, поможет с любыми трудностями.
Но потом она вспоминала серёжку, Тихоновых, маленького мальчика, делающего первые шаги, и счастливого Олега рядом с ним. Она вспоминала то чувство опустошения, когда понимала, сколько лет она жила с человеком, который фактически не существовал — с образом надёжного мужа, за которым скрывался лжец и предатель. И понимала, что в этой новой, пусть пока одинокой, но честной жизни она наконец-то свободна от его обмана и по-настоящему сильна.
— Алёна? — раздался мужской голос.
Она подняла глаза. Перед ней стоял бывший коллега, с которым они когда-то вместе работали в архитектурном бюро.
— Сергей? Сколько лет!
— Десять, не меньше, — он улыбнулся. — Можно присесть? Или ты кого-то ждёшь?
— Жду, но она всегда опаздывает, — Алёна указала на стул. — Присаживайся.
Они разговорились. Оказалось, Сергей тоже недавно развёлся, у него двое детей-подростков, своя архитектурная студия. Он расспрашивал о её жизни, и Алёна с удивлением поймала себя на мысли, что ей приятно его внимание.
Когда пришла подруга, Сергей записал номер Алёны и пообещал позвонить.
— Ты вся светишься, — заметила подруга, когда он ушёл. — Неужели?..
— Не выдумывай, — отмахнулась Алёна, но улыбка не сходила с её лица.
Вернувшись домой, она достала из шкатулки серёжку с аквамарином. Год назад она хотела выбросить её, но что-то остановило. Теперь она поняла, что именно.
Эта серёжка изменила её жизнь. Разрушила то, что казалось нерушимым. Но также открыла глаза на правду, которую она отказывалась видеть. И позволила начать новую главу.
Алёна положила серёжку обратно в шкатулку. Она больше не вызывала боли. Только спокойное понимание: иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы найти настоящую ценность — себя.
Буду искренне рада вашему комментарию, лайку и подписке ❤️
Пользуюсь сама, и вам советую присмотреться:
Реклама. Рекламодатель ООО Яндекс, ИНН 7736207543
