— Марина, пойми, маме нужен постоянный уход, специальное оборудование. У тебя хотя бы квартира своя, — Андрей нервно ходил по кухне, прижимая телефон к уху и стараясь говорить потише, чтобы не разбудить сына.
— А у вас что, условий нет? — голос сестры звенел от возмущения. — Трёхкомнатные хоромы, места полно! Подумаешь, Мишка маленький, бабушка только на пользу будет.
— Маленькому ребёнку нужен режим. Он только начал в своей комнате один засыпать…
— Вечно у тебя отговорки! — перебила Марина. — Мама вам квартиру подарила, а теперь что — на улицу? У меня, между прочим, трое детей в двушке. Где я маму размещу? Ты хоть представляешь, каково это — втроём в одной комнате? Лиза уроки на кухне делает, потому что в комнате близнецы спать не могут из-за шума.
— А ты представляешь, каково это — работать дома с маленьким ребёнком? — не выдержал Андрей. — Таня только-только наладила режим, чтобы совмещать удалёнку и Мишку.
— Ой, можно подумать! — фыркнула Марина. — У меня вон магазин на грани банкротства, кредиты душат, а я не жалуюсь. Все крутимся как можем.
В соседней комнате Таня укладывала трёхлетнего Мишу спать. Её тихий голос, напевающий колыбельную, казался островком спокойствия в море семейных проблем. Андрей прикрыл дверь кухни плотнее — сын только недавно начал засыпать без истерик, и этот хрупкий порядок не хотелось нарушать.
История началась два дня назад…
Галина Петровна позвонила сыну во время обеденного перерыва. Андрей как раз собирался перекусить в офисном кафе, когда на экране высветилось мамино имя. Он даже обрадовался — обычно мама звонила с хорошими новостями, рассказывала о своих достижениях в саду или делилась рецептами заготовок.
— Андрюша, я решила дом продавать, — сказала она будничным тоном, словно речь шла о смене занавесок. — Врачи говорят, одной жить нельзя. Представляешь, начальная стадия деменции. Завтра покупатели приезжают, задаток привезут. А я, как договаривались пять лет назад, к вам перебираюсь.
Он замер посреди кафе, сжимая в руке нетронутый сэндвич. Коллеги проходили мимо, здоровались, но он едва кивал в ответ. В памяти всплыл тот вечер пятилетней давности…
Они с Таней тогда снимали однокомнатную квартиру на окраине города, в старой девятиэтажке без лифта. Пятый этаж, обшарпанные стены в подъезде, вечно не работающий домофон.
Каждый месяц откладывали на первоначальный взнос по ипотеке, отказывая себе во всём — от похода в кино до новой одежды. Таня подрабатывала удалённо редактором по ночам, вычитывая чужие тексты до рези в глазах. Андрей брал дополнительные смены в офисе, просиживая над отчётами до позднего вечера.
Мама приехала к ним без предупреждения, с большим пакетом творожных колечек, которые так любила Таня. От запаха свежей выпечки крошечная кухня сразу показалась уютнее. Села за кухонный стол, занимавший почти всё пространство, внимательно оглядела их уставшие лица.
— Что-то вы совсем замотались, детки, — сказала она тогда, разливая чай по чашкам. Чашки были разные — подарки от коллег, случайные покупки на распродажах. — А ведь вам ещё семью планировать надо, детей растить.
— Вот накопим на ипотеку… — начал было Андрей.
— Какая ипотека? — перебила мать. — В вашем возрасте я уже вас с Мариной растила, а не по съёмным углам скиталась. — Галина Петровна достала из сумки папку с документами, потёртую, видавшую виды. — У меня другое предложение.
Она выложила на стол бумаги на трёхкомнатную квартиру в центре города — ту самую, где прошло детство Андрея и Марины. Просторная сталинка с высокими потолками, лепниной и широкими подоконниками, на которых они с сестрой любили читать книжки.
— Я решила её вам подарить, — сказала Галина Петровна, разглаживая уголки документов. — Только один уговор — когда состарюсь, возьмёте меня к себе жить. Мне не нужны дома престарелых или платные сиделки. Хочу быть с семьёй.
Таня тогда расцеловала свекровь, чуть не опрокинув чашку с чаем:
— Конечно, мама! О чём речь! Мы всегда будем рады видеть вас рядом.
Она уже представляла, как они будут жить в просторной квартире, как обустроят детскую, как будут собираться всей семьёй за большим столом… Даже начала прикидывать, где разместит рабочий стол для удалённой работы.
Марина, узнав о решении матери, примчалась на следующий же день. Ворвалась в их съёмную квартиру, где Андрей с женой и мамой сидели над документами, даже не разувшись:
— Мама, ты с ума сошла? Почему им, а не мне? Я старшая! У меня дети! — она металась по маленькой прихожей, чуть не сбивая вешалку.
— У тебя своя квартира есть, Мариночка, — спокойно ответила мать, продолжая чистить картошку для обеда. — А им помощь нужна. И потом, ты же знаешь — в этой квартире Андрюшка вырос, каждый угол помнит.
— А я не выросла? Мои дети не заслуживают нормальных условий?
— Маринка, — вмешался тогда Андрей, — ты же понимаешь, что у тебя хотя бы своё жильё есть. Пусть маленькое, но своё. А мы что, всю жизнь по съёмным квартирам?
— Вот именно! — подхватила Галина Петровна. — И потом, я же не просто так отдаю — с условием. Когда время придёт, будут за мной ухаживать.
— Можно подумать, я бы за тобой не ухаживала! — обиженно отвернулась Марина.
— Ухаживала бы, конечно, — мать приобняла ее. — Но у тебя своих забот полно. А тут всё по-честному: они мне помогают сейчас, я им — потом.
Пять лет пролетели как один день. За это время они полностью преобразили квартиру. Андрей настоял на капитальном ремонте — не хотел, чтобы хоть что-то напоминало о «родительском наследстве». Поменяли все трубы, провели новую электропроводку, установили тёплые полы.
Таня до мелочей продумала дизайн каждой комнаты. В большой спальне организовала себе рабочее место у окна — с широким столом и удобным креслом. В детской, где раньше была комната Марины, повесили качели-кокон — маленький Миша обожал в них качаться перед сном. Третью комнату, бывшую Андрея, превратили в гостиную с большим диваном и телевизором.
Марина приезжала редко. Её бизнес — небольшой магазин детской одежды — требовал постоянного внимания. Начинала она пять лет назад с маленького отдела в торговом центре, взяла кредит на первую партию товара. Дела шли неплохо, пока не открылся большой сетевой магазин этажом выше.
— Они демпингуют, — жаловалась она матери. — У них закупочные цены ниже, чем у меня розничные. Покупатели уходят к ним, а у меня кредит и аренду платить нечем.
Близнецы, Саша и Паша, пошли в первый класс. Старшая, Лиза, уже в пятом. Двухкомнатная квартира трещала по швам — детям нужно было место для уроков, для игр, для отдыха.
— Может, продашь бизнес? — предлагал Андрей. — Устроишься в найм на работу, зато спокойнее будет.
— Легко тебе говорить, — огрызалась сестра. — У тебя стабильная зарплата, квартира в центре. А я что, должна всё бросить и пойти продавцом за копейки?
Галина Петровна в то время жила в своём загородном доме. Большой участок требовал постоянного ухода — весной посадки, летом прополка, осенью заготовки. Она справлялась, даже соседи завидовали её энергии. Построила теплицу, развела розарий, каждый год присылала детям банки с соленьями и вареньями.
Никто не замечал, как постепенно менялась мама.
Сначала стала забывать, куда положила ключи. Потом начала путать дни недели. Однажды поставила чайник на плиту и забыла про него — хорошо, что соседка зашла, учуяв запах гари.
Врачи диагностировали начальную стадию деменции. Галина Петровна молчала об этом два месяца. А потом, не говоря никому, начала искать покупателей на дом.
— Мам, ты бы хоть посоветовалась, — упрекал Андрей, узнав о продаже постфактум.
— С кем советоваться? — отмахивалась она. — С Мариной, у которой бизнес прогорает? С тобой, у которого маленький ребёнок? Я же вижу — вам и без меня проблем хватает.
Оказалось, она давно всё решила. Нашла покупателей через старую подругу — семейную пару с материнским капиталом и ипотекой. Договорилась о цене — десять миллионов, хотя риэлторы говорили, что можно и больше взять.
— Хорошие люди, — объясняла она. — Молодые, с детьми. Им тоже надо с чего-то начинать.
Марина приехала к матери, как только узнала о продаже.
— Мамочка, ты же понимаешь — мне сейчас совсем тяжело, — начала она издалека. — Может, ты бы помогла? В долг, конечно. Я верну, как только дела наладятся.
— А жить я где буду? — спросила Галина Петровна.
— Так у Андрея с Таней! Ты же сама говорила — они тебя забирают, когда время придёт.
— А они знают?
— Узнают, — отмахнулась Марина. — Не выгонят же родную мать на улицу.
План казался идеальным: продать дом, деньги отдать Марине — якобы в долг, а самой переехать к младшему сыну. Там и квартира просторная, и невестка заботливая, и внук маленький — бабушке радость.
Но что-то пошло не так. Таня, узнав о том, что свекровь собирается к ним переезжать, да ещё и претендует на главную спальню, неожиданно встала в позу.
— Мы не против того, чтобы мама жила с нами, — говорила она мужу. — Но не так же! Не за наш счёт! Почему она распоряжается нашим пространством, нашей жизнью?
— А чего ты хотела? — вмешивалась Марина по телефону. — Квартиру-то она вам не просто так отдала.
— Не отдала, а подарила, — парировала Таня. — И мы пять лет вкладывали в неё силы и деньги. А теперь что — всё побоку?
Противостояние нарастало.
Галина Петровна настаивала на переезде в большую спальню — там солнечная сторона, просторно, места хватит и для медицинской кровати, и для шкафа с лекарствами. Таня не соглашалась отдавать рабочий кабинет — она только наладила удалённую работу, надо где-то вести онлайн-встречи.
Марина подливала масла в огонь, названивая то брату, то невестке:
— Вы совсем совесть потеряли! Мать на улицу выгоняете! У неё болезнь, между прочим, ей нужен постоянный уход!
— А ты где была, когда она дом продавала? — не выдерживал Андрей. — А, знаю — деньги клянчила!
— Не твоё дело! Это наши с мамой договорённости!
Маленький Миша чувствовал напряжение. Стал плохо спать, капризничать. Таня выбивалась из сил — днём работа, вечером истерики ребёнка, а тут ещё и переезд свекрови на носу.
Именно в этот момент в ситуацию вмешалась тётя Вера — старшая сестра Галины Петровны. Она никогда не лезла в чужие дела, но тут не выдержала.
Вечером, когда вся семья собралась в гостиной обсуждать предстоящий переезд, в дверь позвонили. На пороге стояла Вера Николаевна — высокая, статная женщина с проницательным взглядом. В руках она держала объёмную сумку с домашними заготовками.
— Вот, решила проведать племянника, — сказала она, проходя в квартиру. — А заодно поговорить.
Галина Петровна при виде сестры как-то сразу сникла. Знала — просто так Вера не приедет.
— О чём говорить? — буркнула она. — Я всё решила.
— Нет, Галя, — Вера Николаевна присела в кресло, положив сумку рядом. — Давай начистоту. Я молчала, когда ты предложила детям квартиру с условием. Молчала, когда узнала о твоей болезни — ты просила никому не говорить. Но теперь буду говорить.
Она достала из сумки банку с компотом, поставила на стол:
— Помнишь, как в детстве мама нас учила? Главное в семье — уважение. Нельзя строить счастье одних на несчастье других.
— Причём тут это? — вскинулась Галина Петровна. — Я же о семье забочусь! Хочу, чтобы все были рядом…
— Нет, сестра, — покачала головой Вера Николаевна. — Ты хочешь всех контролировать. Боишься одиночества — это понятно. Но посмотри, что ты делаешь: детей поссорила, внука измучила, невестку довела.
Маленький Миша, услышав про себя, оторвался от конструктора:
— Бабушка Вера, а ты надолго?
— Надолго, солнышко. Я тут с твоей бабушкой Галей поговорить хочу. И с мамой твоей, и с папой.
Она повернулась к Тане и Андрею:
— Дети, я предлагаю другое решение. Галя будет жить по очереди у всех родственников. Три месяца у вас, три у Марины, три у меня.
— У Марины маленькая квартира, — тут же возразила Галина Петровна.
— Ничего, потеснятся, — отрезала Вера Николаевна. — Раз взяла мамины деньги — пусть учится отдавать не только деньгами, но и заботой.
Она достала из сумки ещё одну банку:
— И вообще, Галя, я тут прикинула: дом ты продала почти за десять миллионов. Неплохо бы часть этих денег вернуть — на сиделку, на лечение. А то нехорошо получается: деньги Марине, заботы — остальным.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как на кухне гудит холодильник и шумит вода в батареях.
— Я тоже об этом думала, — неожиданно сказала Таня. — Мы не против помогать маме. Но должен быть какой-то баланс. Нельзя же всё на одних взваливать.
Андрей поддержал жену:
— Мам, мы тебя любим. Но давай честно: ты ведь даже не спросила, готовы ли мы к такими переменам. Просто поставила перед фактом.
Галина Петровна молчала, разглядывая свои руки. Потом тихо сказала:
— Я боюсь. Болезнь прогрессирует, память подводит. Иногда просыпаюсь ночью и не помню, где я. Страшно одной.
— Поэтому ты решила остаться здесь? — мягко спросила Вера Николаевна. — Создать безвыходную ситуацию?
— Не только поэтому, — Галина Петровна покачала головой. — Я же вижу: у Андрея с Таней всё хорошо, налажено. Квартира большая, красивая. Миша растёт. Думала, впишусь в их жизнь…
— А Марина? — спросила тётя Вера. — Почему ей деньги отдала?
— Она просила. У неё правда проблемы с бизнесом. И потом… — Галина Петровна замялась. — Я думала, если она будет мне должна, то не бросит. Будет чаще приезжать, помогать.
— Манипулируешь, сестра, — вздохнула Вера Николаевна. — Всех пытаешься привязать: кого квартирой, кого деньгами. А надо просто поговорить.
Она достала из сумки блокнот:
— Давайте решать по порядку. Первое: где будет жить мама. Я предлагаю по очереди — так всем будет легче. Второе: деньги. Марина должна вернуть хотя бы половину — это справедливо. Третье: обустройство комнат…
К полуночи они составили чёткий план. Галина Петровна согласилась жить по очереди у всех родственников. В квартире Тани и Андрея ей выделили небольшую комнату, бывшую гостиную — там поставили удобную медицинскую кровать и всё необходимое оборудование.
Марина, узнав о новом раскладе, сначала возмутилась. Но когда Вера Николаевна намекнула, что может поднять вопрос о возврате всех денег, быстро согласилась. Часть суммы она вернула — этого хватило на хорошую сиделку, которая помогала ухаживать за Галиной Петровной.
Прошёл год.
Постепенно всё наладилось. Галина Петровна привыкла к новому образу жизни: три месяца у одних, три у других. В квартире Марины сделали ремонт, расширили пространство за счёт утепленной лоджии — теперь там было место и для бабушки, и для уроков Лизы.
Маленький Миша теперь чаще видится со всеми родственниками — бабушка берёт его с собой, когда переезжает. У него появились новые двоюродные друзья — близнецы Саша и Паша учат его играть в компьютерные игры, а Лиза помогает с английским.
Однажды вечером, когда Миша уже спал, а они с Андреем пили чай на кухне, Таня сказала:
— Знаешь, а ведь тётя Вера нас всех спасла. Я теперь понимаю: дело было не в квартире, не в деньгах даже. Просто мама боялась остаться одна, вот и пыталась всё контролировать. А теперь она спокойна — знает, что о ней заботятся все вместе.
Андрей обнял жену:
— И ты её прости. Она ведь правда не со зла. Просто не знала, как по-другому попросить о помощи.
За окном падал снег. В соседней комнате посапывал Миша. Где-то в глубине квартиры тихонько гудел увлажнитель воздуха — подарок от тёти Веры.
— Наверное, в этом и есть настоящая семья, — задумчиво произнесла Таня. — Когда все друг другу помогают не по принуждению, а по любви…
