Когда она умерла, он первым делом пошёл в магазин за батарейками.
Обычные пальчиковые, типа АА. Ему нужны были две.
На кассе продавщица спросила:
— Вам пакет нужен?
Он покачал головой. У него в руке были только эти две батарейки, и в кармане — ключи от квартиры, где ещё пахло её шампунем.
Дома он открыл ящик, достал старенький плеер. Тот самый, с круглым экраном и тугим колесиком. Она всегда говорила, что через него музыка звучит «по-настоящему». Потому что без экрана с картинками, без оповещений. Только ты и звук. Он считал это глупостью. Пока не сел в кресло и не надел её наушники. Плеер включился. Экран мигнул, и в меню загорелось: “Зоя. Любимое”.
Он нажал «плей».
И тут всё хлынуло.
Вот они едут в электричке. Зоя укачивает его на плече, а за окном мимо летят покосившиеся платформы. Вот она в красной куртке курит на балконе, подпрыгивая от холода. Вот она смеётся, брызгая чаем из кружки с трещиной. Вот она спорит, целует, злится, поёт… И всё это — в песнях. В очередности, которую знала только она.
Треки сменяли друг друга — и он будто листал её жизнь. Нет, не «их» жизнь. А именно её. Потому что она была ярче. Смелее. Сильнее. Он всегда немного прятался за ней — и сейчас прятался тоже, за этими песнями.
Когда проигралось всё, он перемотал обратно.
Снова «плей».
Так прошла неделя. Потом ещё одна.
Он вставал, ел что-то, возвращался и слушал. Люди звонили, приходили — он отвечал что-то, не глядя, и снова уходил в кресло. В наушники. В неё.
И вот однажды… музыка оборвалась.
Щелчок.
Тишина.
Экран погас.
Он достал батарейки, пошёл в магазин.
Продавщица та же, но теперь не узнала его.
Он купил две новые. Вернулся. Вставил.
Нажал.
Ничего.
Плеер молчал. Умер.
Он сидел с ним на коленях, как с больным животным. Гладил корпус, тряс, пробовал ещё раз — и снова ничего. Он вдруг понял, что Зоя исчезла окончательно. Не где-то в формальностях смерти — в морге, в бумагах, в соболезнованиях. А здесь. В этой секунде. В этой мёртвой пластмассе.
Он попытался вспомнить, какие песни там были. В каком порядке. В какой момент она впервые дотронулась до его руки под эту самую мелодию. Всё распадалось. Рассыпалось. Музыка без проводника — это просто шум. А она была проводником.
Он сидел долго. А потом взял плоскогубцы. Разобрал плеер. Перепаял контакт, как-то наугад.
— Пожалуйста, — прошептал.
Нажал кнопку.
Щелчок.
Мигнул экран.
“Зоя. Любимое”.
Плей.
И она снова была рядом.
