Стакан с чаем звякнул о стол. Игорь вздрогнул и поднял взгляд на мать, которая смотрела на него с той самой знакомой смесью упрёка и разочарования. Её слова еще висели в воздухе, тяжелые и неподъемные, как надгробная плита.
— Ты меня слышал, Игорь? — Людмила расправила плечи, будто готовясь к бою. — Дед оставил тебе дом, но по совести ты должен отдать его Варваре.
В комнате стало душно. Сквозь тонкие занавески пробивалось вечернее солнце, делая пляшущие пылинки в воздухе похожими на золотой дождь. Старые часы тикали на стене, отсчитывая секунды неловкого молчания.
Игорь медленно отодвинул стул. Деревянные ножки проскрежетали по полу, эхом разносясь по затихшей кухне. Он встал, чувствуя, как прилипает рубашка к спине — то ли от жары, то ли от злости.
Воспоминания накатили волной. Дедов дом. Тот самый, с покосившимся крыльцом и скрипучими половицами. С запахом свежего хлеба и старых книг. Тот самый, куда Игорь убегал от родительских ссор, где дед учил его мастерить скворечники и чинить протекающий кран. Тот самый, где он провел лучшие дни своей жизни — пока Варвара кружила по столичным клубам, не вспоминая о существовании «деревенского» дедушки.
— Нет, — голос Игоря звучал спокойно, но внутри всё клокотало. — Ни-ког-да.
Людмила подалась вперед: — Ты что себе позволяешь? Твоя сестра осталась без крыши над головой после развода! У неё ребенок, между прочим!
— А где она была, когда дед умирал? — Игорь чувствовал, как пульсирует жилка на виске. — Где она была последние пятнадцать лет?
— Не начинай опять эту песню, — Людмила раздраженно махнула рукой. — У Варвары была своя жизнь.
— Своя жизнь, — эхом отозвался Игорь. Он усмехнулся, но в глазах не было и тени веселья. — А у деда, значит, не было своей жизни? Когда он лежал в больнице, кто к нему ездил каждый день? Кто ремонтировал крышу, когда она протекла в прошлом году? Кто вообще заботился о нем все эти годы?
Людмила отвела взгляд, нервно постукивая ногтями по столу. На секунду Игорю показалось, что он разглядел в её глазах что-то похожее на стыд, но оно тут же уступило место привычной твердости.
— Варвара твоя сестра, — бросила она, как будто это всё объясняло. — У неё трудный период.
Игорь рассмеялся, коротко и горько. Ему вдруг вспомнилось, как дед рассказывал о войне. «Знаешь, Игорёк, когда совсем туго становилось, я думал не о высоких материях, а о том, что крыша над головой у родных должна быть. Крыша и стены — это главное». Дед говорил простые вещи, но в них было больше мудрости, чем во всех вычурных фразах адвокатов, которых теперь, наверняка, наймет Варвара.
— У меня тоже трудный период, мам, — тихо сказал Игорь. — Я только что похоронил единственного человека, который всегда был на моей стороне.
— Не драматизируй, — отрезала Людмила. — Степан Михайлович все равно уже не вернется. А дом большой, на что он тебе? Ты даже не женат.
Рука Игоря непроизвольно сжалась в кулак. Всё то же самое. Всегда одно и то же. Варвара — солнце, вокруг которого вращается их семейная система. Варвара, которая могла себе позволить всё, а теперь хочет забрать последнее, что у него осталось.
— Да, я не женат, — медленно произнес Игорь. — И знаешь, почему? Потому что последние годы я разрывался между работой и уходом за дедом. Пока вы с Варварой делали вид, что его не существует.
В памяти всплыл прошлогодний Новый год. Он тогда притащил в дедов дом маленькую искусственную елку, чтобы порадовать старика. Дед сидел в кресле, укутанный в плед, с потрескавшимися от мороза губами и влажными глазами смотрел, как Игорь развешивает старые, еще советские игрушки.
— Ты никогда не понимала, что для меня значил дед, — продолжил Игорь, чувствуя, как его голос дрожит. — Для тебя он был обузой. А для меня — семьей. Настоящей семьей.
Людмила вздрогнула, будто от пощечины.
— Как ты смеешь? Я твоя мать!
— Да, ты моя мать. Но когда отец ушел, ты была слишком занята своими обидами. А дед… — Игорь запнулся, пытаясь справиться с комком в горле. — Дед просто был рядом. Всегда.
За окном пролетела стая птиц, их силуэты на фоне закатного неба напомнили Игорю те вечера, когда они с дедом сидели на крыльце и смотрели на звезды. «Жизнь, Игорёк, она как небо – кажется огромной, а на самом деле помещается в ладони», — говорил дед.
— Варвара уже звонила мне, — вдруг произнесла Людмила, меняя тактику. — Она сказала, что вы можете договориться. Половина дома — тебе, половина — ей.
Игорь покачал головой. Конечно, Варвара уже звонила. Наверняка начала плести свою паутину, едва узнав о дедовом завещании.
— В завещании четко сказано: дом мой. Полностью. Дед знал, что делает, — Игорь взял со стола потрепанный конверт с завещанием. — И мы оба знаем, что Варваре не нужен дом. Ей нужны деньги от его продажи.
— А тебе он нужен? Этот старый, разваливающийся дом в забытой богом деревне? — Людмила раздраженно поджала губы. — Будь реалистом, Игорь. Ты же не собираешься там жить.
Вместо ответа Игорь подошел к окну. Из кухни их городской квартиры открывался вид на парковку, заставленную машинами. Серые многоэтажки, бетон и асфальт. Ни клочка живой земли.
— Вообще-то, собираюсь, — тихо сказал он.
— Что? Ты в своем уме? — Людмила вскочила с места. — Бросить нормальную работу и уехать в глушь? У тебя что, кризис среднего возраста начался?
Игорь улыбнулся. Ему вдруг стало легко, словно он наконец сбросил тяжелый рюкзак, который тащил много лет.
— Знаешь, дед говорил, что счастье не в деньгах и не в карьере. А в том, чтобы просыпаться каждое утро и радоваться новому дню. В городе я этого не чувствую. А там, в его доме…
Людмила смотрела на сына так, будто видела его впервые. Её взгляд скользил по его лицу, пытаясь найти хоть что-то от того послушного мальчика, которого можно было заставить делать то, что нужно ей.
— Ты говоришь прямо как он, — произнесла она наконец. В её голосе смешались раздражение и что-то, похожее на страх. — Тот же упрямый подбородок, те же глупые идеалы.
Игорь ничего не ответил. Он знал, что за этими словами скрывается давняя история — история женщины, которая когда-то любила свекра, но потом возненавидела за то, что тот всегда был на стороне внука, а не её.
— Варвара придет завтра, — сказала Людмила, меняя тему. — Вы двое должны все обсудить.
Звонок в дверь раздался в то самое время, когда Игорь заканчивал собирать вещи. Он медленно застегнул молнию на потрепанной спортивной сумке и выпрямился. За окном моросил мелкий дождь, капли сбегали по стеклу, искажая вид на город. «Как слезы,» — подумал Игорь и тут же усмехнулся своей сентиментальности.
— Игорек! Открой, это я! — голос Варвары, звонкий и требовательный, эхом разнесся по квартире.
Он медленно пошел к двери, чувствуя, как с каждым шагом нарастает глухое раздражение. Дверной глазок показал знакомый силуэт — идеальная прическа, дорогое пальто, уверенная поза человека, привыкшего получать желаемое.
Игорь открыл дверь и молча отступил в сторону, пропуская сестру.
— Ты даже не поздороваешься? — Варвара прошла в прихожую, цокая каблуками. Она окинула взглядом квартиру и поморщилась. — Боже, вы с мамой так и живете в прошлом веке. Этим обоям лет двадцать, не меньше.
Игорь скрестил руки на груди: — Чего ты хочешь, Варя?
Она закатила глаза, снимая пальто и небрежно бросая его на тумбочку. — Не начинай, пожалуйста. Я приехала поговорить как взрослые люди.
Проходя в гостиную, она заметила сумку Игоря. — Куда-то собрался?
— В дедов дом, — просто ответил он, наблюдая за реакцией сестры.
Варвара замерла на мгновение, потом повернулась к брату с натянутой улыбкой: — Вот об этом и поговорим.
Они сидели друг напротив друга, как чужие люди. Варвара постукивала наманикюренными пальцами по ручке кресла, изучая брата оценивающим взглядом.
— Ты похудел, — наконец сказала она. — И выглядишь уставшим.
— Спасибо за заботу, — сухо ответил Игорь. — Давай к делу, Варя. Мне нужно ехать.
Она вздохнула: — Всегда такой нетерпеливый. Ладно, я слышала, что дедушка оставил тебе дом.
— Не «слышала», а знаешь наверняка. Мама уже звонила тебе, — Игорь подался вперед. — И да, дом мой. Законно.
Варвара улыбнулась той самой улыбкой, которую приберегала для особо упрямых клиентов: — Никто не оспаривает законность, братишка. Я просто хочу быть справедливой.
— Справедливой? — Игорь почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. — А где была твоя справедливость, когда дед лежал с переломом? Когда ему нужны были дорогие лекарства? Когда он просил тебя просто приехать на день рождения?
Варвара отмахнулась, словно от назойливой мухи: — Не начинай эту песню. У меня была своя жизнь. Развод, ребенок, работа. Ты не представляешь, через что я прошла.
— Как удобно, — процедил Игорь. — Когда нужно вспомнить о семейных обязанностях — у тебя «своя жизнь». А когда запахло наследством — ты тут как тут.
Варвара вспыхнула, её идеальный макияж не мог скрыть красных пятен, выступивших на щеках: — Ты несправедлив! Я любила дедушку!
— Любила? — Игорь почти выкрикнул это слово. — Ты даже на похороны опоздала! Сказала, что важная встреча! Какая встреча может быть важнее, чем проститься с человеком, которого ты якобы любила?
Варвара отвела взгляд, нервно теребя браслет на запястье.
— Ты не понимаешь… Мне было тяжело. Я не могла видеть его… таким.
— А мне, думаешь, легко было? — Игорь почувствовал, как голос предательски дрогнул. — Я держал его за руку, когда он умирал. Я слышал его последние слова. Я закрыл ему глаза.
Варвара молчала, и это молчание было красноречивее любых оправданий.
— И знаешь, что он сказал перед смертью? — продолжил Игорь тише. — «Береги дом, Игорёк. Это не просто стены. Это память. Наша с тобой».
Варвара встала и подошла к окну. За стеклом город жил своей жизнью — спешащие люди, сигналящие машины, вечная гонка за чем-то эфемерным.
— Я понимаю твои чувства, — наконец произнесла она, не оборачиваясь. — Но давай будем реалистами. Дом нуждается в ремонте. Он далеко от цивилизации. Что ты будешь там делать? Картошку сажать?
Игорь усмехнулся: — А почему бы и нет?
Варвара повернулась, глядя на брата как на сумасшедшего: — Ты серьезно? Бросить все и уехать в глушь? Ты же программист, а не фермер!
— Я могу работать удаленно, — пожал плечами Игорь. — А насчет ремонта — я справлюсь. Дед многому меня научил.
Варвара покачала головой: — Это всё романтические бредни. Ты через месяц взвоешь от скуки и одиночества.
— Может быть, — согласился Игорь. — Но это мой выбор и моё право на ошибку.
— А как же я? — вдруг спросила Варвара, и в её голосе прорезались жалобные нотки. — У меня ипотека, Миша в частной школе, после развода я еле держусь на плаву…
Игорь почувствовал, как к горлу подкатывает горечь. Всё тот же сценарий. Варвара в роли жертвы, которую все должны спасать.
— У тебя хорошая работа, — сказал он. — И квартира в центре. И новый мужчина, насколько я знаю. Не изображай нищенку, Варя. Тебе не идет.
Сестра замерла, её глаза опасно сузились: — Ты всегда был эгоистом, Игорь. Всегда!
— Эгоистом? — Игорь рассмеялся, хотя смеяться не хотелось совсем. — Это я эгоист? Кто сидел с дедом в больнице? Кто возил его на обследования? Кто чинил крышу в прошлом году, пока ты отдыхала на островах?
Варвара поджала губы: — Ты всё это делал, чтобы выслужиться перед ним! Чтобы получить наследство!
Игорь вдруг почувствовал страшную усталость. Будто все жизненные силы разом покинули его тело.
— Знаешь, Варя, — тихо сказал он. — Ты можешь думать что угодно. Можешь даже подать в суд и попытаться оспорить завещание. Но правда в том, что я просто любил деда. А он любил меня. И дом этот — последнее, что у меня от него осталось.
В комнате повисла тяжелая тишина. Было слышно только тиканье старых часов на стене — тех самых, что когда-то принадлежали деду, а потом перекочевали в городскую квартиру.
Варвара смотрела на брата долгим взглядом, в котором мешались злость, обида и что-то ещё — возможно, зависть. Или раскаяние. Трудно было разобрать.
— Мама сказала, что ты откажешься, — наконец произнесла она. — Я не верила. Думала, мы сможем договориться.
Игорь молча взял свою сумку. Они оба знали, что разговор окончен.
— Я буду у деда, — сказал он, направляясь к выходу. — Можешь приезжать в гости, если захочешь. Дверь будет открыта.
Варвара фыркнула: — С чего ты взял, что я захочу туда приехать?
— Не знаю, — честно ответил Игорь. — Может, захочешь увидеть место, где вырос твой отец. Где провел последние годы твой дед. Где твои корни, в конце концов.
Он остановился в дверях и оглянулся: — Там, в кладовке, есть коробка с твоими детскими фотографиями и рисунками. Дед хранил. Говорил, что когда-нибудь ты вернешься и захочешь их увидеть.
Варвара вздрогнула, будто от удара. На её лице промелькнуло что-то похожее на раскаяние, но она быстро справилась с собой.
— Удачи тебе с твоей деревенской идиллией, — бросила она, но в голосе уже не было прежней уверенности.
Игорь кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
Дорога до деревни заняла чуть больше трех часов. Игорь вел машину, механически переключая передачи и вполуха слушая радио. По мере удаления от города пейзаж за окном менялся: серые многоэтажки уступали место полям и лесам, воздух становился чище, а небо — будто выше и просторнее.
Когда он свернул на знакомую грунтовку, ведущую к дому, сердце забилось чаще. Вот и старая липа на повороте, и покосившийся забор соседей, и та самая скамейка у дороги, где они с дедом часто сидели летними вечерами.
Машина остановилась у ворот. Игорь вышел, вдохнул полной грудью и почувствовал, как глаза щиплет от непрошеных слез. Запах антоновки, скошенной травы и дыма из чьей-то печи…
Дом встретил его тишиной. Игорь прошел по скрипучим половицам, проводя рукой по старым обоям. Каждый уголок здесь хранил воспоминания — вот здесь дед учил его играть в шахматы, здесь они вместе клеили модель самолета, а тут, на веранде, пили чай с малиновым вареньем и разговаривали обо всем на свете.
В гостиной на стене висела старая фотография — дед, молодой и улыбающийся, обнимает маленьких Игоря и Варвару. Все трое смеются, подставляя лица летнему солнцу.
Игорь осторожно снял фотографию и сел в дедово кресло. Пружина привычно скрипнула под его весом.
— Я дома, дед, — тихо сказал он в пустоту комнаты. — Я дома.
За окном догорал закат, окрашивая старые стены в теплые оранжевые тона.
Прошла неделя. Игорь втянулся в размеренный деревенский ритм — просыпался с рассветом, работал за ноутбуком на веранде, по вечерам занимался ремонтом. Починил протекающую крышу, заменил несколько прогнивших досок на крыльце, выкосил заросший травой двор.
В это утро он сидел на крыльце с кружкой кофе, наблюдая, как солнце медленно поднимается над горизонтом, когда услышал звук подъезжающей машины.
Знакомый серебристый седан остановился у ворот. Из него вышла Варвара — без макияжа, в простых джинсах и свитере, так непохожая на ту холеную городскую даму, что приходила к нему в квартиру.
Она неуверенно прошла по дорожке к дому, остановилась у крыльца.
— Привет, — сказала она, не глядя в глаза брату. — Ты говорил, дверь будет открыта…
Игорь молча подвинулся, освобождая место рядом с собой на крыльце. Варвара помедлила, потом села, бережно придерживая какой-то сверток в руках.
— Я не приехала ссориться, — тихо сказала она. — И не буду оспаривать завещание. Просто… я нашла это в своих вещах.
Она развернула ткань. Внутри лежала старая, потрепанная книга сказок — та самая, из которой дед читал им перед сном.
— Помнишь? — спросила Варвара, и в её голосе прорезалась дрожь. — Он всегда говорил, что у каждой сказки должен быть счастливый конец.
Игорь осторожно взял книгу, погладил выцветшую обложку: — Помню.
Они сидели рядом, плечом к плечу, как в детстве. Впереди был длинный день. Нужно было многое сказать друг другу, многое простить и многое починить — не только старый дом, но и отношения, прервавшиеся много лет назад.
Но сейчас они просто сидели в тишине, наблюдая, как поднимается солнце над дедовым садом. И этого было достаточно для начала.
