Кольцо и ключи
Алина медленно крутила обручальное кольцо на пальце, щурясь от солнечного зайчика, который играл на стене кухни. Странное дело — вчера этот камешек переливался всеми цветами радуги, казался настоящим чудом, а сегодня… Обычная стекляшка. Блестящая, да. Но всего лишь стекляшка.
Всё из-за вчерашнего разговора с Антоном. Её женихом. Будущим мужем. Человеком, с которым она собиралась связать жизнь через каких-то жалких тридцать дней.
— Квартира и гараж должны быть переписаны на мою маму до свадьбы, — сказал он вчера как-то между делом, будто заказывал пиццу на дом. При этом даже не поднял глаз от каталога мужских костюмов, который листал, развалившись на её диване.
Алина сначала подумала, что ослышалась. Мало ли, телевизор работал, может, показалось. Но когда посмотрела на Антона — на его упрямое лицо с поджатыми губами, — поняла: не показалось. Он говорил именно то, что говорил.
— Антош, ты что? — начала было она, но он отрезал коротко и жёстко:
— Иначе свадьбы не будет.
Вот так просто. Без объяснений, без попыток её переубедить или хотя бы как-то смягчить удар. Поставил перед фактом — и всё.
А квартира… Это же бабушкина квартира. Небольшая двушка в нормальном районе. Не центр, конечно, до Красной площади не дойдёшь пешком, но до метро всего пять минут ходьбы. Алина получила её по наследству пять лет назад, когда бабуля умерла от сердечного приступа. Ремонт делала своими руками — экономила на обедах, покупала стройматериалы по акциям, зато теперь не стыдно людей привести. А гараж… Гараж она купила в кредит, три года по частям выплачивала, чтобы было куда старенький «Форд» ставить.
И теперь Антон просто так хочет, чтобы она всё это отдала его мамаше? С которой, кстати говоря, за полтора года их отношений виделась всего два раза?
Руки тряслись, когда набирала мамин номер.
— Алло, мам? Это я…
— Доченька, что случилось? Голос какой-то не такой.
— Мам, мне нужно с тобой поговорить. Серьёзно поговорить.
Алина пересказала вчерашний разговор слово в слово. На том конце провода повисла тишина, затем мама Тамара произнесла медленно:
— Доченька, это какой-то бред. Ты точно его правильно поняла?
— Мам, он сказал буквально следующее: «Моя мама лучше распорядится имуществом, чем ты». Представляешь?
Тамара тяжело вздохнула.
— Приезжай немедленно. Нам надо серьёзно поговорить.
Через час с небольшим Алина уже сидела на продавленном диване в родительской хрущёвке. Мама заварила чай — крепкий, как дёготь, с тремя ложками сахара, как в детстве, когда Алёнка приходила из школы в слезах после очередной двойки или ссоры с подружками. Потом достала с антресолей потрёпанную папку с завязочками.
— Знаешь, я с самого начала к твоему Антону присматривалась, — сказала мама, развязывая тесёмочки. — Что-то в нём было… неискреннее что ли.
Алина кивнула, разглядывая выцветший ковёр на стене. Она и сама замечала странности. Антон вдруг начал интересоваться её сбережениями, выпытывал, где документы на квартиру лежат. А однажды она вернулась с работы на час раньше и застала его копающимся в комоде, где хранились важные бумаги.
— Зарядку искал, — тогда объяснил он, но зарядка всегда лежала в прихожей, на тумбочке. Всегда.
— Я позвонила Серёже из юридической консультации, — продолжила мать, выкладывая на стол содержимое папки. — Попросила навести справки. Вот что он накопал.
На кухонном столе с облупленной клеёнкой расстелились распечатки: судебные дела, вырезки из газет, какие-то справки и фотографии.
Алина начала читать и почувствовала, как холодеет всё внутри.
Антон Зверев, её жених, оказывается, «светился» в трёх судебных делах по мошенничеству с недвижимостью. Везде одна и та же схема: знакомился с одинокой женщиной, у которой есть квартира, предлагал жениться, а потом просил переписать недвижимость на родственников — якобы ради безопасности или для получения налоговых льгот. После переоформления документов женихи испарялись, а квартиры быстренько перепродавались через подставных лиц. Суды ничего поделать не могли — заявительницы ведь сами всё подписывали, без явного принуждения.
— Но тут фотографии не очень похожи, — пробормотала Алина, вглядываясь в зернистые газетные снимки.
— А ты присмотрись получше, — мама склонилась над столом. — Он каждый раз представлялся по-разному. Вот, глянь результаты экспертизы почерка. И вот эти фотки в полный рост.
Алина пригляделась внимательнее и почувствовала, как по спине побежали мурашки. Осанка, манера держать голову чуть набок, привычка стоять, перенося вес на правую ногу… Даже какая-то мелочь в изгибе шеи, которую не подделаешь. Это точно был Антон, хоть и с другими причёсками, а на одном фото даже с накладной бородой.
— Не верю, — прошептала она, хотя внутренний голос уже кричал об обратном.
Вспомнилось, как Антон настаивал на скромной свадьбе «в узком кругу», без его друзей. Как уклончиво говорил о своём прошлом. Как дважды менял номер телефона, объясняя то проблемами с оператором, то маньяком-коллектором, который якобы ошибся номером.
Домой Алина вернулась с тяжёлым комом в горле, но с чётким планом действий. Достала из сейфа все документы на квартиру и гараж, разложила на столе рядом с маминой папкой. Решила устроить Антону проверку.
Он заявился в начале девятого, притащил коробку с её любимыми эклерами в шоколадной глазури. Так всегда делал, когда хотел чего-то добиться. Начал с порога тараторить про встречу с организатором свадьбы, но Алина оборвала эту песню:
— Я подумала насчёт переоформления квартиры и гаража.
Его лицо тут же перекосило, но он молниеносно нацепил свою фирменную улыбочку с ямочками на щеках.
— И что надумала? — спросил, скидывая куртку прямо на пол.
— Сначала поужинаем, — предложила Алина, замечая, как жадно заблестели его глаза.
За ужином Антон болтал без умолку. Чем сильнее нервничал, тем больше говорил. Трещал про будущую семейную жизнь, про то, каким будет их дом.
— Мамуля присмотрит за детишками, пока мы на работе, — разглагольствовал он, не сводя глаз с Алины. — Она уже мечтает о внуках.
— А где мы жить-то будем? — как бы между прочим спросила Алина, помешивая остывший борщ.
— Есть вариантик отличный! Как продадим твою квартиру с гаражом, внесём первый взнос за новую. Побольше площадью.
Алина так и застыла с ложкой в руке.
— Продадим? Ты же говорил про переоформление на твою маму — для безопасности.
Антон запнулся лишь на мгновение:
— Естественно! А потом, когда найдём подходящий вариант…
После ужина Алина решительно поднялась и достала из шкафа папку с документами. Руки подрагивали, но она заставила себя выглядеть спокойной.
— Я собрала все бумаги для переоформления, как ты хотел, — сказала она, наблюдая, как расплывается в победной ухмылке его лицо. — Но сначала хочу тебе кое-что показать.
На стол шлёпнулись распечатки судебных дел и газетные статьи.
Физиономия Антона мгновенно изменилась — словно из него разом выпустили весь воздух. Он побелел так, что стали видны мелкие веснушки на переносице, которые Алина раньше даже не замечала.
— Это что за дрянь? — прохрипел он, нервно облизнув губы.
— Статейки про некоего Виктора Лебедева, который облапошил Светлану Орлову в Новосибирске три года назад. И про Максима Соколова, который слинял после того, как окрутил Ирину Петрову из Краснодара и отжал у неё трёшку.
Антон вскочил так резко, что опрокинул табуретку. Грохот прокатился по кухне.
— Это враньё! Какая-то ерунда! — Голос сорвался на петушиный фальцет. Глаза забегали, как у пойманного на горячем кота.
— Экспертиза почерка на другое намекает, — спокойно ответила Алина, хотя внутри всё скручивало от боли. — Да и твоя физиономия сейчас красноречивее любых документов.
Он кинулся к выходу, но на полпути затормозил — будто вспомнил что-то важное.
— Ты всё равно ничего не докажешь, — процедил он сквозь зубы. — Это бредни твоей мамаши. Она с самого начала меня терпеть не могла.
Алина медленно встала из-за стола:
— Вот тут ещё кое-что есть. Результаты проверки твоей мамочки — тётки, которую ты нанял на эту роль. Настоящая Елена Зверева отбросила коньки пятнадцать лет назад.
У Антона аж перекосило лицо от злости. В глазах мелькнуло что-то такое звериное, что Алина невольно отшатнулась. Сейчас она радовалась своей предусмотрительности — подруга Наташка сидела в спальне, готовая в любой момент вызвать ментов.
— Ты не врубаешься, во что лезешь? — процедил он, понизив голос до угрожающего шёпота. — У меня всё схвачено. Серьёзные люди в доле.
— Все материалы уже в полиции, — соврала Алина, надеясь, что голос не дрогнет. — Заявление написано. Они просто ждут моего сигнала, чтобы завести дело официально.
Антон застыл, просчитывая варианты. Потом его лицо вдруг изменилось, и он попытался выдавить улыбочку:
— Зайка, это какая-то ошибка. Давай спокойно поговорим…
— Вали отсюда, — отчеканила Алина. — И чтобы я тебя больше не видела.
Он сверлил её взглядом, словно прикидывая, что ещё можно выжать из ситуации. Потом резко развернулся, схватил куртку и вылетел за дверь.
Алина тут же кинулась закрывать все замки — руки тряслись так, что зуб на зуб не попадал.
Из комнаты выскользнула Наташка.
— Записала? — спросила Алина.
Подруга кивнула, показывая телефон с включённым диктофоном:
— От и до. И то, как он вскинулся на обвинения, тоже.
— Теперь надо по-настоящему идти в ментовку, — выдохнула Алина, плюхаясь на диван. Адреналин схлынул, и вдруг накатила такая слабость, что рукой пошевелить не могла.
Наташка присела рядом, обняла за плечи:
— Ты молодец. Могла ведь без хаты остаться.
На следующий день втроём — Алина, мама и Наташка — потащились в отделение. Дежурный опер, сонный и помятый, внимательно выслушал историю, изучил документы и запись.
— Серийное мошенничество, похоже, — сказал он, постукивая шариковой ручкой по столу. — Доказать будет непросто. Такие товарищи обычно концы в воду прячут.
— А что с другими жертвами? — спросила Тамара. — Нельзя ли объединить дела?
— Сейчас глянем по базе, — ответил опер и зашуршал клавиатурой компьютера.
Минуты тянулись как вечность. Наконец он поднял взгляд от монитора:
— Действительно, есть три похожих эпизода в разных городах. Свяжемся с коллегами на местах.
Расследование тащилось как черепаха. Алина жила на измене — постоянно проверяла замки, вздрагивала от каждого шороха. Мама умоляла переехать к ней хоть на время, но Алина упёрлась:
— Ещё чего! Не позволю этой крысе выгнать меня из собственной квартиры.
Через неделю позвонил следователь и огорошил новостью: они установили настоящее имя Антона. Оказалось, его зовут Игорь Ветров, и он уже несколько лет в розыске за серию афер с недвижимостью.
— К сожалению, взять его пока не удалось — сквозь землю провалился. Но теперь, когда мы знаем, кто он такой, это вопрос времени.
Прошёл месяц. Жизнь потихоньку возвращалась в нормальную колею. Алина с головой ушла в работу — дизайн интерьеров, — навалила на себя столько проектов, что домой приползала без сил. Но по ночам, таращась в тёмный потолок, всё равно спрашивала себя: «Неужели всё было фальшивкой? Неужели, когда он целовал её в висок по утрам и приносил кофе в постель, он уже прикидывал, как отнять квартиру?»
От этих мыслей крутило в груди, будто ледышку проглотила.
А ещё грызло чувство стыда. Она же не дурочка из деревни! Высшее образование, своя студия… Как повелась на этот развод? Ведь были же звоночки, моменты, когда нутро кричало: «Что-то здесь не так!» Но она старательно затыкала этот внутренний голос, одурманенная картинками счастливой семейной жизни, которые рисовал Антон. Хотя теперь понятно, какие у него были картинки на самом деле.
В один из дождливых вечеров, когда Алина возвращалась с работы, в почтовом ящике обнаружилась странная записка без обратного адреса. Внутри корявым почерком было накорябано: «Я всё равно получу своё. Ты ещё попляшешь».
Руки затряслись. Она тут же набрала следователя.
— Сохраните записку, конверт больше не трогайте, — сказал он. — Заберём на экспертизу. И будьте начеку. Может, стоит поставить сигнализацию?
Ночью Алина проснулась от скрежета в замке входной двери. Сердце заколотилось так, что в ушах зашумело. Она на цыпочках подкралась к двери и глянула в глазок. В тусклом свете лампочки подъезда никого не было видно.
На следующий день Алина вызвала ребят из охранной фирмы и установила современную систему с датчиками движения и камерами. Вылетела в копеечку, но чувство безопасности того стоило.
Вечером позвонила Наташка:
— Как дела? Может, всё-таки ко мне переберёшься?
Алина отказалась, хотя идея была заманчивой.
— Если сбегу, он победит. К тому же у меня теперь целый «Форт Нокс».
Она не сказала подруге, что прикупила ещё и электрошокер — маленький, розовенький, но жахает так, что мало не покажется. Теперь эта «игрушка» всегда была под рукой.
Через пару дней пришли результаты экспертизы записки. Почерк действительно Игоря Ветрова, но отпечатков пальцев не нашли — работал в перчатках, гад.
Прошла ещё неделя. Алина начала замечать странные вещи. То машина без номеров торчит напротив подъезда часами, то в супермаркете мелькнёт знакомый силуэт, исчезающий прежде, чем успеваешь разглядеть лицо.
Она чувствовала, что Игорь играет с ней как кот с мышью, кайфует от её страха. Это было даже хуже прямой угрозы — постоянное ощущение слежки, эта дурацкая неопределённость, от которой нервы натянулись как струны.
В пятницу вечером у подъезда её подкараулила какая-то женщина с усталым лицом и синяками под глазами.
— Вы Алина? — спросила она тихо, нервно озираясь по сторонам.
— Да, — настороженно ответила Алина, готовая в любой момент выхватить из сумки электрошокер.
— Я Елена. Я была его жертвой в Екатеринбурге.
Они поднялись в квартиру. Алина внимательно изучила паспорт женщины, прежде чем впустить её внутрь. Елена выглядела потрёпанной жизнью и рассказала свою историю — почти один в один, как у Алины. Только ей не повезло: успела переписать квартиру на «мамочку» Игоря до того, как просекла, что к чему.
— Менты в нашем городе отказались заводить дело, — усмехнулась она горько. — Говорят, я сама подписала бумаги, так что это, типа, гражданско-правовой спор.
— Как вы меня нашли? — спросила Алина.
— Ваш следователь со мной связался, вызывал для дачи показаний. А потом просто захотелось увидеть вас лично, понять, что не одна такая дурочка попалась.
Встреча с Еленой что-то перевернула внутри. Злость вытеснила страх. Алина вдруг поняла, что уже месяц живёт как в клетке, позволяя Игорю дёргать за ниточки даже на расстоянии.
На следующий день она набрала следователя:
— Он за мной следит. Использует классную схему психологического давления, чтобы меня сломать.
— Можем организовать наблюдение за вашим домом, — предложил тот. — Но ресурсы ограничены. Не можем держать патруль круглосуточно.
Алина глубоко вдохнула:
— А если использовать меня как приманку? Он ведь явно хочет подобраться поближе.
После долгого молчания следователь ответил:
— Рискованно. Но если вы настроены серьёзно, можем продумать операцию.
План был простой, как грабли. Алина делает вид, что сдаётся, и готова встретиться с Игорем для обсуждения условий. Встреча в кафе торгового центра, где можно незаметно рассадить оперативников.
Сообщение оставили на странице в соцсети, которую Антон использовал для связи с ней. Ответ прилетел почти мгновенно: «Знал, что ты образумишься. Завтра в три, твоё любимое место».
Следователь был недоволен, что Игорь сам выбрал место встречи, но план оставили прежним. Кафе прошерстили, расставили людей. Алине нацепили скрытый микрофон.
Когда она зашла в полупустой зал, сердце колотилось так, что, казалось, официантка за стойкой его слышит.
Игорь уже сидел за дальним столиком. Выглядел точно так же, как в их последнюю встречу, только лёгкая щетина добавилась. Алина с удивлением поняла, что не чувствует к нему ничего, кроме брезгливости.
— Всё-таки пришла, — сказал он с улыбочкой, которая раньше казалась ей такой обаятельной, а теперь выглядела фальшивой, как трёхрублёвая монета.
— Хочу, чтобы это всё закончилось, — тихо ответила она, садясь напротив.
— Всё проще простого, — он пододвинул к ней папку с документами. — Подпиши — и я испарюсь из твоей жизни навсегда.
Алина медленно открыла папку. Внутри лежал договор дарения её квартиры и гаража какой-то Светлане Орловой.
— А как же твоя мамочка? — поинтересовалась она с наигранным удивлением.
Игорь скривился:
— Планы меняются, детка.
Алина взяла ручку и сделала вид, что собирается подписывать. В этот момент из-за соседних столиков поднялись двое мужчин в гражданском.
— Гражданин Ветров, вы задержаны по подозрению в мошенничестве, — объявил один, показывая удостоверение.
Игорь перекосился от злости. Он дёрнулся, опрокидывая стол, но дорогу перегородил ещё один полицейский, материализовавшийся у входа в кафе.
Через минуту всё было кончено. Игоря в наручниках вывели под руки на улицу, где уже стояла машина с мигалками.
— Вы свободны, Алина, — сказал следователь, пожимая ей руку. — Спасибо за помощь. Благодаря вам мы взяли серийного аферista, который долго водил нас за нос.
На улице моросил мелкий противный дождик. Алина глубоко вдохнула сырой воздух и впервые за долгие недели почувствовала себя по-настоящему свободной.
Дома она сняла с пальца обручальное кольцо и долго смотрела на него. Потом открыла окно и швырнула колечко во двор. Пусть кто-нибудь найдёт и порадуется — может, у них получится лучше.
А она начнёт сначала. Без колец, без ложных обещаний, без красивых слов, за которыми прячется обман. Но зато честно.
