— Нет, Ксюш. Не понимаю. — Эта квартира — твоё богатство. Ты думаешь, она тебе счастье принесёт одна? Ты что, собралась тут жить одна? Без семьи? Без Максима?
— Лучше одна в своей квартире, чем в аду с вами, — тихо ответила Анна. — Лучше жить с тараканами, чем с людьми, которые не уважают ни мои границы, ни мою личность.
Ксения вдруг изменилась. Отложила сумочку на стол, сняла перчатки. — Знаешь, что я думаю? — сказала она уже другим, ледяным голосом. — Ты просто вцепилась в стены. Ты думаешь, что если ты тут прописана, то можешь всех выкинуть и остаться королевой? Но ты забудь. У Макса тут тоже права. Он тут жил. Это его дом.
— Это моя квартира. По наследству. Оформила до брака.
— Это не важно! Вы семья. Были. А он тоже человек. Не какой-то там гость. Он носил тебя на руках, пока ты в больнице лежала после операции. Или ты уже забыла?
— Нет, Ксюша. Не забыла. Но потом, когда я вышла — ваша мама сказала, что это «для него лишняя трата». А он промолчал. А ты прислала цветы, даже не позвонив. Всё помню.
Ксения фыркнула. — Вот видишь. У тебя вечно список обид под рукой. Как у прокурора. Люди ошибаются! Мама — пожилая женщина. У неё давление. И да, у неё язык острый. Но не за это ли ты выходила замуж — за Макса, который тебя любил, как дурак свет?
Анна глубоко вздохнула. Подошла к окну. На улице мелькали тени фонарей. За окном — лето начиналось, как будто назло.
— Любовь — это когда тебя защищают. Когда тебе можно дышать. А не когда ты ходишь по дому, как по минному полю.
Ксения встала. — Хорошо. Делай, что хочешь. Только учти — Макс не отдаст эту квартиру просто так. У него есть друзья. Юристы. Он говорит, что вложился в ремонт. В бытовую технику.
— Подарки не возвращаются, Ксения. Уходя, не хлопай дверью. Я найму адвоката. И я выживу. Не благодаря вам — вопреки вам.
Ксения смотрела секунду. Потом, почти ласково, сказала: — Ты в себе уверена. Это приятно. Только запомни: семья — это не договор. Это компромисс. А ты не хочешь компромиссов. Ты хочешь — царствовать. Но одна. На троне, среди руин.
Анна кивнула. — Лучше так. Чем быть принцессой в вашей вонючей сказке. С ядом под подушкой.
Через неделю она подала на развод. В суд. Письмо Максим не открыл, но она оставила его на тумбочке. Сверху — маленькая записка:
«Я не злая. Я просто устала быть хорошей в аду».
Когда он всё-таки решился её набрать — она уже сидела на лавочке у станции метро, с сумкой и наушниками. Впереди было первое занятие по французскому.
— Аня, — голос его был хриплым. — Я понял. Только… поздно, да?
— Очень. Пауза. — Ты не хочешь поговорить?
— Мы уже поговорили. Годами.
Он замолчал. — Я скучаю.
Она не сдержалась. — Ты не скучаешь. Ты просто не привык к тишине без крика.
Она отключила звонок. Достала из сумки блокнот. Написала на первой странице:
«Жизнь начинается не с любви. А с уважения».
Осенью она переехала. Нет, не продала квартиру — просто сдала. Себе оставила однокомнатную, с окнами на парк и запахом новой жизни.
Ксения однажды написала: «Ты была права. Мама съехала ко мне. Я больше не чувствую запаха свободы. Только капли корвалола.»
Максим так и не вернулся. Видели его как-то в магазине — стоял у стеллажа с замороженными пельменями и выглядел растерянным. Как ребёнок, заблудившийся в гипермаркете взрослой жизни.
Анна больше не курила. Не потому что нельзя — просто не тянуло. Жила. Учила язык. Пила по утрам чёрный кофе. Без сахара. Без претензий.
И главное — больше никто не мешал ей быть собой.
