Надя сидела у окна, глядя на сумерки за стеклом. Снаружи шёл противный мелкий дождик, который, казалось, проникал в самую душу. Она держала в руках телефон и перечитывала сообщение, от которого в животе прокручивалось неприятное чувство. Бывший муж, Олег, коротко написал: «Алименты слишком высокие. Не готов платить столько. Обсудим».
Она горько усмехнулась и положила телефон на подоконник. За окном мерцали огни редких машин, отражаясь в мокрых лужах. Раньше они жили вместе, на соседней улице, и денег им хватало. Но после развода всё пошло кувырком, и теперь каждую копейку приходилось считать. Алименты хоть как-то выручали. Но, похоже, Олег решил, что ребёнок не стоит стольких затрат.
В комнате послышался шорох. Их общий сын, Игорь, появился в дверном проёме, прижимая к себе плюшевого медвежонка. Надя оглянулась:
— Ты чего не спишь, зайка?
— Что-то нехорошо на душе, — тихо сказал мальчик. — Тебе тоже плохо?
Она пригладила его волосы, стараясь говорить мягко:
— Да нет, просто устала. Сейчас ляжем спать, завтра всё будет хорошо.
Игорь не выглядел убеждённым, но кивнул. Надя вздохнула и подумала, что нужно сохранять спокойствие при сыне. Не хватало ещё, чтобы он чувствовал, что папа не хочет тратить на него деньги.
Наутро она проснулась от телефонного звонка. С кряхтеньем поднялась, глянула на дисплей — Олег. Внутри уже закипала злость, но она взяла трубку:
— Надя, это я. Нужно поговорить по поводу алиментов. Не устраивает меня сумма.
Её рука сжала телефон сильнее:
— Олег, сумма официально назначена судом, разве ты забыл? У нас ребёнок, ему нужно питание, одежда, уроки, дополнительные кружки.
— При чём тут кружки? — грубо перебил Олег. — Я алименты плачу на базовые нужды, а не на твои хотелки. Слишком расточительно, как по мне.
— Серьёзно? — усмехнулась Надя, чувствуя, как пульс ускоряется. — То есть ребёнок не имеет права ходить на секцию? Ему нужен только хлеб и вода?
Олег тяжело вздохнул в трубку:
— Не передёргивай. Я говорю лишь о том, что сумма завышена. Твои запросы слишком высоки, я не обязан содержать всё подряд.
— Ну-ка, скажи, что я включила в этот «всё подряд», — с горечью спросила она. — Коммуналка, питание, одежда, учебники… Да, иногда кружок по рисованию. Ты считаешь это лишним?
Он промолчал пару секунд. Потом отрывисто:
— Ладно, короче. Сегодня вечером заеду, поговорим. Открой дверь.
— Даже и не знаю, хочу ли я слушать твои аргументы. Но ради Игоря открою.
Она бросила телефон на диван и закрыла глаза. Внутри клокотало негодование. С момента развода Олег платил алименты нерегулярно, но после вмешательства суда всё встало на более или менее стабильные рельсы. Теперь вот он вознамерился пересмотреть «условия». Как будто речь о бизнес-сделке, а не о ребёнке.
Днём Надя сходила в магазин за молоком и крупами. На улице было сыро, листья липли к обуви. Она крутила в голове варианты: может, согласиться на незначительное снижение алиментов, лишь бы не было громкого скандала? Но разве это справедливо? Сын растёт, затраты лишь увеличиваются. Олег в курсе, что цены не стоят на месте. Но он, видимо, перекладывает всё на её плечи.
Возвращаясь домой, она увидела у подъезда знакомую подругу, Ольгу. Та махнула рукой:
