— Не преувеличивай! Я ж не бросаю. Просто прошу урезать сумму. Пусть будет на 30% меньше. Мне тоже надо жить. Развиваться.
— А я не хочу жить и развиваться? — огрызнулась она. — У меня доходы куда скромнее. Зато на мне все счета.
Он приподнялся со стула, начал нервно расхаживать по комнате:
— Найди работу с нормальной зарплатой, тогда не придётся доить меня.
— Я работаю! — рассердилась Надя. — Но моя ставка учителя не сравнится с твоей должностью в фирме. Тем более ты без зазрения совести предлагал, чтобы я на полставки сидела и сына воспитывала. Или ты забыл?
Олег ничего не ответил, лишь нахмурился. Потом, сжав губы, тихо сказал:
— Хорошо. Я пойду в суд, подам иск на снижение алиментов. Глянем, как там решат.
Надю передёрнуло от злости:
— Глянем, конечно. С учётом твоей новой машины и обновлённой зарплаты, думаю, суд быстро разберётся, кто здесь прижимает копейки на ребёнка.
Он бросил на неё недобрый взгляд:
— Ладно. Я предупредил. Будь готова.
Она сглотнула комок. В душе вскипела обида и ярость:
— Отлично, не забудь взять с собой чек из ресторана и квитанции на обслуживание твоей тачки. Судье будет интересно узнать, сколько ты тратишь на свою роскошную жизнь.
Олег прикусил губу, взял куртку и двинулся в коридор:
— Надоело всё. Игорь, прощай, я пошёл.
Мальчик вышел, лицо отстранённое:
— Пока, пап. Ты бы мог со мной хоть поговорить нормально.
Олег пробормотал «извини», но уже со злостью глянул на Надю:
— Ты специально при сыне всё это?
— Нет, — процедила она. — Я хотела, чтобы он знал, как ты жадничаешь на его нужды.
— Он не поймёт! — выпалил Олег, сунул ноги в ботинки и рванул входную дверь.
Хлопок двери отозвался гулом в душе Нади. Она повернулась к Игорю, который стоял, глядя в пол:
— Мам, а почему папа злится?
Она горько вздохнула, чувствуя, что тяжело объяснять ребёнку такие вещи:
— Просто ему жалко денег. Ничего, справимся. Иди-ка, доделывай уроки.
Сын уныло кивнул и ушёл в комнату. Надя встала в коридоре, словно окаменев, чувствуя, как дрожат руки. Подумала: «Он пошёл на принцип. Но я не отступлю, у нас есть суд, закон. Я отстаю права моего ребёнка».
Так закончился этот неприятный разговор. Спустя несколько дней Олег действительно начал бегать по инстанциям, собирать справки, пытаясь показать, что у него чуть ли не бедственное положение. Надя проконсультировалась с юристом, подготовила свои аргументы: платежи, расходы на сына. Впереди маячил судебный процесс, ещё более острый, чем предыдущий.
Однажды вечером Игорь тихо спросил:
— Мам, а почему папа не хочет платить за меня? Я ему не нужен?
Надя села рядом, обняла:
— Это не так. Просто папе жаль тратить деньги, а он не понимает, что тебе нужно много всего. Но ты нужен ему, в своём смысле. Не грусти.
Мальчик прижался к ней, на глазах блестели слёзы:
— Хочу, чтобы вы не ругались…
Она погладила его по голове:
— Я тоже не хочу скандалов. Но придётся ещё повоевать. Не переживай, всё уладится.
Игорь продолжал молчать, прикусывая губу. Надя чувствовала жжение в груди: ребёнок страдает из-за их разногласий. Но отступать она не собиралась. Сын не должен оставаться без нормального обеспечения. Олег, возможно, поймёт это, когда столкнётся с законом лицом к лицу.
