С годами я все больше убеждалась, что свекровь относится к Диме с какой—то непонятной прохладцей, а порой даже с откровенным пренебрежением. Поначалу я пыталась не обращать на это внимания, списывая все на особенности ее характера. Но чем дальше, тем сложнее мне было игнорировать все эти мелочи, которые, накапливаясь, превращались в огромный ком обиды и непонимания. Одним из самых ярких примеров ее отношения к Диме была ситуация с его операцией. У мужа обнаружили серьезные проблемы со здоровьем, и ему срочно потребовалось хирургическое вмешательство. Операция прошла успешно, но период восстановления был долгим и мучительным. Всю заботу о Диме взяла на себя я. Дни и ночи я проводила у его постели, стараясь облегчить его страдания. А где же была Светлана Ивановна? За целую неделю она ни разу не навестила сына в больнице. Ни звонка, ни визита, ни малейшего проявления заботы. Как будто Дима был для нее совершенно чужим человеком. — Наверное, она очень занята, — пытался оправдать ее Дима, но в его голосе звучала горечь, — вот выпишут меня, тогда мама и приедет… Я же просто не могла понять, как мать может так равнодушно относиться к своему ребенку, особенно в такой трудный момент. — Ты же ее сын! Как она может тебя не навещать? — возмущалась я. — Наверное, она думает, что ты сама справишься, — вздыхал Дима. После выписки из больницы Диме требовался длительный период реабилитации. Он был слаб и нуждался в постоянном уходе. Мои родители, как всегда, предложили свою помощь. Они приходили каждый день, помогали мне по дому, приносили еду. А Светлана Ивановна… Она по—прежнему оставалась в стороне. Мы тогда справились и без ее помощи. Через несколько месяцев в нашей жизни началась новая полоса трудностей. Мы затеяли ремонт в квартире, но все пошло не по плану. Денег постоянно не хватало, а тут еще меня сократили с работы. Фирму закрыли из—за кризиса, и я осталась без средств к существованию. Ремонт встал колом. Квартира была раздолбана — трубы мы задумали менять, везде валялись строительные материалы, и жить в таких условиях было просто невыносимо. Но самое страшное было то, что мы не успевали закончить ремонт до наступления холодов, а это означало, что мы останемся без отопления на всю зиму. Я была в отчаянии. Мы обратились за помощью к моим родителям, и они, как всегда, не отказали. Они дали нам немного денег — с последним расстались. Нам было стыдно брать у них деньги, ведь они и так подарили нам квартиру. Но другого выхода у нас не было. Суммы, которую нам вручила моя мама, не хватило, и мы решили обратиться за помощью и к родителям Димы. Мы не просили у них денег в дар, мы лишь просили одолжить нам небольшую сумму, которую мы обещали вернуть, как только я найду работу. Светлана Ивановна и Николай Петрович выслушали нас, но ответили отказом. Сказали, что у них сейчас нет свободных денег. — Извини, Дим, но помочь нечем. Давай как—нибудь сам. Я опять молча проглотила обиду. А через неделю мы узнали, куда же делись их свободные деньги. Дорогая свекрында купила младшему сыну Андрею дорогой спортивный велосипед. Когда я увидела Андрея, гордо рассекающего по улице на новеньком велосипеде, меня чуть кондратий не хватил. Неужели они могли потратить деньги на такую дорогую покупку, зная, что их старший сын и его жена мерзнут в неотапливаемой квартире? А уже позже, во время семейного ужина, Светлана Ивановна обмолвилась о том, что думала дать нам денег, чтобы мы закончили ремонт, но потом передумала. Потому что у нее есть еще один лоботряс, который очень хотел велосипед. — Как Андрюшку без подарка оставить? — вопрошала она, — обидится ведь. Муж не выдержал: — Мама, как ты можешь так говорить? — возмутился Дима, — тебе не стыдно? Мы прозябаем в неотапливаемой квартире, а ты тратишь деньги на велосипед для Андрея! Прекрасно просто! Ты сейчас меня просто ниже плинтуса опустила! — Ну, не кипятись, сынок, — ответила Светлана Ивановна, делая вид, что ничего особенного не сказала, — Андрюшка пока за мой счет. Он же еще молодой, пока не зарабатывает. Вот тогда я, наверное, поняла, что муж мой всегда будет на вторых ролях.
