— Ну, вот документы. У нас уже договор купли-продажи. Вы ж доверенность давали мужу, он оформил всё как надо. Мы деньги заплатили, теперь хотим осмотреть — где ванная, где холодильник поставить…
— Вы что, охренели, что ли? — вырвалось у неё. — У меня никто ничего не покупал. Квартира не продаётся. Я вообще-то в ней живу!
Светлана Петровна насупилась. — У нас всё по закону. Ваш муж сказал, вы согласны. И расписки все есть.
— Передайте вашему «мужу», что я подам заявление. И что если он ещё раз сунет нос в мою квартиру без моего согласия — я не только собаку спущу, я из него стройматериал сделаю. Поняли?
Женщина молча вытащила телефон и набрала кого-то. — Алё, Алексей Иванович? Тут ваша… бывшая… говорит, что квартира не продаётся. Ну да, прямо на пороге. Орёт, как сумасшедшая…
Ольга вырвала у неё телефон. — Привет, любимый. Это ты так решил разойтись по-тихому, да? Продаёшь мою квартиру через подставных?
— Оль, не горячись. Там всё по закону. Доверенность была — была. Ты же сама всё подписала. Мы же семья…
— Ты мне больше не «мы». А семья твоя — это мама с надувной Светланой. Я подаю иск, Алексей. И, поверь, ты ещё пожалеешь, что родился с руками, способными подписывать подделки.
Она вернула телефон женщине.
— Скатертью дорога. И побрейте ваши маникюрные амбиции, пока я не вызвала полицию.
Ночью она не спала. Рокси лежала у ног, а в голове крутились варианты: заявление в полицию, нотариус, суд, проверка доверенности. Почему она так легкомысленно подписала ту бумагу год назад — «на всякий случай»? Всё из-за усталости, из-за доверия. Из-за любви, которая оказалась липовой, как временная регистрация.
Больше никаких «по любви». Только по паспорту. С нотариусом и копией себе в сейф.
Ольга достала ноутбук. Открыла браузер. Вбила: «Адвокат по мошенничеству с недвижимостью Москва».
Новый день обещал быть интересным. Утром всё было как в фильме — с прокуренным воздухом, тупой тревогой и звонком от участкового.
— Ольга Михайловна? Добрый день. Вас беспокоит старший участковый Анисимов. Поступило заявление от гражданки Черновой С.П. о препятствии в доступе к жилому помещению. — Препятствие? Она ко мне ломилась, как к себе домой! — Вы владелица квартиры на Комсомольской, 14, кв. 57? — Да. — По данным Росреестра, собственником на сегодняшний день числится гражданин… так… Чернов Алексей Иванович.
У Ольги на секунду замкнуло дыхание.
— Да, выдано на основании доверенности от вас, заверенной нотариусом Плясуновым. Есть договор купли-продажи, зарегистрирован. Квартира, согласно базе, продана, — участковый явно был не первый день на такой «разборке».
Ольга села на край дивана, чувствуя, как между рёбрами будто вставляют ледяной прут.
— Я ни с кем договор не подписывала. Доверенность была, да, но только на временное пользование, не на продажу.
— Ну вот этим и займётесь. Вам нужно подать заявление о мошенничестве.
— Уже подала, вчера. Через адвоката.
— Тогда ждите вызова. Но — и это важно, — пока вопрос не решён в суде, жильё юридически принадлежит Чернову. Он имеет право находиться на территории.
— А я, простите, кто?
— Вы — пока что лицо, фактически проживающее. Вам грозит иск о выселении, если суд подтвердит сделку.
Шах. Пока не мат, но уже не смешно.
В обед позвонил Алексей.
— Оль, ты чего как сумасшедшая-то себя ведёшь? Я же не враг тебе. Всё можно решить спокойно. Ну продал я квартиру, да. Нам деньги были нужны. Всё равно она бы стояла — ты же собиралась в Питер перебраться.
— Так ты ж говорила! Когда мы ругались зимой! Мол, «всё, я уезжаю», помнишь?
— Я ещё много чего говорила. Особенно после того, как нашла у тебя на ноутбуке фото Ирины в белье. Это теперь — официальное основание для продажи недвижимости?
— Ну ты же мне доверяла.
— Доверяла, не значит — разрешала продать.
— Это мелочи. Главное, ты осталась в выигрыше — деньги-то всё равно в семье. Мы тебе можем даже часть отдать. Ну, тысяч триста.
— С квартиры в двадцать миллионов? Ты щедрый, Лёша. Может, ты ещё и Рокси продашь, а мне на поводок скинься?
