— Галочка, ты у нас прямо как добрая фея… Только вместо волшебной палочки — карта Сбера, — язвительно протянула Светлана, подливая себе ещё вина.
Галина улыбнулась сухо. Ага, фея. Только вот сказки всё никак не кончаются — то мать Константина в аптеку не может сходить, то сестра зуб себе сломала и «ну никак, Галь, пока в долг, ты ж не жадная, да?»
Вечер проходил, как обычно. Гости, точнее, «семья мужа», набежали на её трёхкомнатную в Химках, словно в родной флигель под Воронежем: с пакетами, в которых «своё, деревенское», со своими правилами, и, разумеется, со своими проблемами.
— А ты, Галь, кстати, чего это без детей-то до сих пор? — невинно поинтересовалась Анна, жена брата Константина, закусывая оливку пирожком. — Всё салон да салон? Оно ж всё мимолётно… а вот дети — это ж навсегда.
— Да-да, — подхватила Мария Ивановна, свекровь, скрестив руки. — Женщина без ребёнка, как чай без заварки. Наливаешь, а вкуса нет. И муж у тебя ещё ничего, а ты его… ну, извини, Галь, под себя подмяла, видно. Мужик не может в доме расслабиться, если всё — под диктовку.
Галина посмотрела на мужа. Константин сидел, делая вид, что нюхает вино. Он молчал. Как всегда. Когда нужно — он рядом. Когда жарко — он где-то там, в тени. Как кондиционер с функцией «тишина». Только денег жрёт больше.
— Ну да, расслабиться он у вас умеет, — тихо бросила Галина, допивая остаток бокала. — Особенно за чужой счёт.
— Это ты о чём сейчас? — удивилась Мария Ивановна, — Мы вообще-то семья. А ты — так, пришлая.
Галина встала из-за стола. В груди стучало. Нет, не злость — что-то хуже. Обидное, вязкое… как если бы надела красивое платье, а тебе в нём плюнули в спину.
— Пришлая, — повторила она, — но именно я этот стол поставила. Эту квартиру купила. Эти стулья, извините, мои. Даже этот бокал — с гравировкой. Подарили мне на день рождения, когда вы забыли прийти. «Заняты были».
— Ну, деньги не главное, — тихо буркнул Костя, не глядя ей в глаза. — Не стоит кичиться.
— Деньги — не главное, когда они не твои, — отрезала она и пошла в кухню, зашла, чтобы выдохнуть.
Семья. Они так любят это слово. «Семья» — когда можно на шею сесть и ножки свесить. Главное, делать это с родным выражением лица.
Это всё началось давно. Галина — не московская, но в отличие от Марии Ивановны, не кичилась этим. Ушла из провинциальной парикмахерской с убитыми ножницами и запахом краски под ногтями — в свой салон, в центре, с мастерами, которые не «на шапку», а по записи. И не потому что хапала — а потому что пахала. Иногда, кажется, даже ночью.
Когда встретила Константина, подумала: вот он, спокойный, надёжный, не пьёт, не гуляет, в театр ходит. Правда, зарплата у него была такая, что если её разложить на месяцы — получалось, что он ходил на работу скорее по привычке, чем ради денег.
Но она решила: ладно. Я потяну. Зато человек хороший.
А потом были «случайные» переводы его маме на лекарства. — Мамочка старая, сама понимаешь… А пенсия у неё восемь с половиной. Еле тянет.
Потом — сестре. Потом — племяннику. Потом — ремонт в «их» квартире. — Ну, это же на нас двоих, Галь, всё для будущего…
А потом — квартира, та самая, где они теперь живут. Взятая на неё, с её деньгами, но с ним вписанным в долю. На всякий случай. Ну как же без него…
И всё бы ничего. Если бы однажды она не вышла из ванной и не услышала:
— …она ж гордая. Всё деньги, салон, салон! А как баба — ну никакая, — это говорила свекровь. Спокойно, как будто обсуждала сорта слив.
— Точно, — хихикала Анна, — он бы давно ушёл, если бы не её бабки. Но умная — держит его как «вложение». А он у нас парень хороший, терпит.
