К середине весны всё изменилось, хотя снаружи всё выглядело по-прежнему. Те же будни, те же завтраки наспех, те же мультики по утрам и крики «мама, где мои носки?». Но внутри Маша уже не была той женщиной, что жила ожиданием.
Она больше не просила, не объясняла, не ждала. У неё появился план.
Она нашла ещё две квартиры на уборку по выходным. Это означало, что пришлось отказаться от отдыха, но деньги шли в отдельную копилку. «Резерв», как она её называла, с чёткой целью — депозит на съём жилья.
С подругой детства, Леной, они договорились: если вдруг станет совсем плохо, то на первое время можно с детьми пожить у неё, в двухкомнатной квартире. Лена только развелась и сама воспитывала сына. Они понимали друг друга с полуслова. Маша надеялась, что до этого не дойдёт, но знать, что есть куда пойти, было радостно.
Всё окончательно рухнуло внезапно, в один день.
Маша пришла с работы позже обычного. Тошка спал, Настя сидела в своей комнате, делала поделку из цветной бумаги. В квартире пахло картошкой — Артём, видимо, всё же решил поесть «по-домашнему».
— Где ты была? — встретил он её, с этой своей интонацией, как будто она ему чем-то обязана.
— Работала, — спокойно ответила Маша, раздеваясь. — Сказала же, что буду поздно.
— Что за работа такая, чтоб до девяти шляться?
Она посмотрела на него. В его голосе звучало что-то новое — не раздражение и даже не злость, а контроль. Как будто он почувствовал, что теряет власть, и начал хватать за поводок.
— Артём, я взрослая. Тебе не стоит спрашивать, где я была, можешь разве что поинтересоваться, не устала ли. Но тебе же всё равно.
— Ты как разговаривать со мной начала. С каких пор ты вообще…
— С тех пор как поняла, что чувства в этом доме ничего не значат.
— А ты что думала, у нас вечная любовь? — вдруг зло усмехнулся он. — Я тебе крышу над головой дал, дети при мне, что тебе ещё надо?
— Спасибо, что наконец сказал, — прошептала она. — Теперь я точно знаю, что ухожу.
Он рассмеялся. Презрительно.
— Уходи. Под мост, что ли? Где ты жить будешь, с двумя детьми?
— Уж точно не под одной крышей с тем, кто считает, что дал мне приют, как кошке.
Артём вышел, хлопнув дверью. У Маши внутри всё сжалось. Страх был, куда же без него. Но и облегчение тоже.
На следующее утро она записалась к юристу — проконсультироваться по поводу развода и алиментов.
Вечером забрала детей, обняла их и впервые за долгое время не чувствовала себя беспомощной. Они смеялись, лепили вареники, Настя рассказывала, как мальчик из её класса влюбился в одноклассницу. Тошка ковырялся в муке.
А в комнате за стеной Артём пил пиво. Молча. Один.
Он не знал, что уже проиграл.
Через две недели она съехала.
