В субботу с утра Маша собрала волосы в пучок, надела старую футболку и выскользнула из дома, пока Артём ещё спал. Дети ночевали у бабушки, которой она сказала, что надо съездить по делам.
Маша поехала убирать элитную квартиру в новостройке, где жил какой-то айтишник с котом и кучей техники.
Жилье оказалось пугающе безжизненным. Белые стены, мебель по каталогу, холодильник, полный еды, но ни одной живой мелочи. Маша чистила плитку в ванной и думала о себе.
Ей вдруг стало ясно, что в какой-то момент всё, что она делала, было ради стабильности, спокойствия. Но ведь спокойствия-то нет. Есть вечный страх. Страх остаться без копейки, быть виноватой во всём, стать уставшей тенью самой себя.
После уборки хозяин квартиры оставил ей четыре тысячи. Четыре. За утро. Он даже поблагодарил — «приятно было иметь дело». Маша кивнула, спрятала деньги в задний карман джинсов и ушла, ощущая себя не уставшей, а свободной.
На обратном пути зашла в «Пятёрочку», купила фруктов детям, кофе себе и мимоходом — блокнот. Обычный, в клетку, с плотной обложкой. Вечером, когда дети уснули, она достала блокнот и написала сверху: «План выхода».
Она не была уверена, что сможет уйти. Но быть уверенной не обязательно. Главное — начать.
— Маш, — окликнул её Артём из гостиной, — ты ужин не приготовила?
— Не успела, — спокойно ответила она. — Можешь сам. Я работала.
Он пробурчал что-то, но в кухню так и не пошёл. Через полчаса заказал себе пиццу. Маше стало почти весело: вот он, самостоятельный муж, который на словах — добытчик и опора, а на деле — обиженный мальчик с промокодом на доставку.
На следующий день она пошла к Светлане. Уборка, окна, холодильник. Потом — ещё одна квартира, где работала по вечерам, пока дети были с бабушкой. Деньги откладывала — не все, но хоть что-то. Подумывала, не вернуться ли к удалённой работе — раньше, до Тошки, она вела пару соцсетей. Подруга как раз предлагала ей написать посты для салона. Маша согласилась.
Однажды вечером, закинув ноги на табурет и потягивая чай, она заметила, что больше не ждёт. Ни помощи, ни перемен, ни ласковых слов. Она просто делает.
И в этом была вся разница.
С мужем они почти не разговаривали. Всё свелось к коротким фразам: «где ключи», «куда ушла Настя», «передай соль». Иногда он смотрел на неё как на чужую: с настороженностью, будто не узнаёт. Видимо, чувствовал, что она меняется. Становится другой. Неподвластной.
И однажды он спросил:
— У тебя кто-то появился?
Маша удивилась. Засмеялась даже.
— Нет, Артём. Просто у меня появилась я.
Он не понял. Только фыркнул и снова ушёл в свою комнату.
А она снова открыла блокнот. И на следующей странице написала: «Что мне нужно, чтобы уйти». Впервые — не с болью, не с жалостью к себе. А с холодной, практичной ясностью. Куда, на что, когда.
