Суд длился почти четыре изнурительных месяца. За это время Лида заметно похудела — потеряла семь килограммов, её глаза стали тусклыми от недосыпа, а нервы — на пределе. Впервые в жизни ей пришлось прибегнуть к успокоительным средствам, чтобы справиться с постоянным стрессом.
История их развода быстро разлетелась среди общих друзей, которые предсказуемо разделились на два лагеря, каждый занял свою позицию, подогревая конфликт.
После первого судебного заседания Максим, друг Антона со студенческих времен, пригласил его в бар, чтобы поддержать.
– Ну что, как прошло? – спросил он, ставя перед другом бокал пива с пеной, которая едва не свисала через край.
Антон угрюмо посмотрел на напиток, словно в нём отражалась вся тяжесть происходящего.
– Паршиво, – выдохнул он. – Её адвокатша достала наши личные сообщения, где я говорил про «наш общий дом» и всё такое.
– А что ты хотел? – Максим сделал глоток пива, пожимая плечами. – Бабы все одинаковые…,– Паршиво. Её адвокатша притащила наши личные сообщения, где я говорил про «наш общий дом» и всё такое, – мрачно пожаловался Антон, опустив взгляд на стол. В голосе чувствовалась усталость и раздражение, словно эта ситуация уже давно измотала его.
– А что ты хотел? Бабы все одинаковые, – Максим сделал глоток из стакана с темным напитком и усмехнулся с легкой горечью. – Сначала строят из себя независимых, а потом вцепляются мёртвой хваткой. Ты правильно делаешь, что борешься за свою долю, – добавил он, словно подчеркивая важность не сдаваться.
– Да какая там доля… – Антон вертел в руках бокал, его пальцы нервно сжимали стекло. – Я даже не уверен, что хочу продолжать этот цирк, – признался он тихо, словно сам себе.
– Что значит «не уверен»? – нахмурился Максим, глядя на друга с недоумением. – Ты три года гробил деньги на эту квартиру! Как, кстати, Марина Викторовна к этому относится? – его голос стал более настойчивым, словно хотел вытянуть из Антона правду.
Антон поморщился, словно воспоминания о разговоре с матерью были неприятными.
– Мама говорит, что я должен стоять на своём. Что Лида нас просто использовала, – выдохнул он, пытаясь найти опору в словах родного человека.
– И правильно говорит! – Максим резко стукнул бокалом по столу, заставив мелькнуть блеск осколков на деревянной поверхности. – Слушай, ты вложил бабки, ты имеешь право на компенсацию. Это справедливо, – убеждённо заявил он.
– Справедливо… – эхом отозвался Антон, словно повторял за другом, пытаясь убедить себя в этом.
– Конечно! А то получится, что ты и без квартиры, и без денег. Нет, друг, так нельзя. Тряси эту выскочку по полной. Она думала, что захомутала перспективного юриста с обеспеченной мамой? Пусть теперь платит, – Максим говорил с огнём, как будто сам готов был встать на защиту, если понадобится.
Антон посмотрел на друга долгим взглядом, в котором смешивались усталость, сомнение и благодарность.
– Знаешь, когда мы познакомились с Лидой, она даже не спрашивала, где я работаю и сколько зарабатываю. Ей было важно, что я читал Бродского и ходил на выставки современного искусства, – тихо сказал он, словно вспоминая те первые тёплые моменты.
– Ой, да ладно тебе, – Максим отмахнулся, улыбаясь с иронией. – Это всё понты для первого свидания. Ты думаешь, меня Светка выбрала за мои познания в искусстве? – он рассмеялся, вспоминая свой опыт. – За машину и квартиру! А остальное – мишура, – добавил он с насмешкой.
В то же самое время, в маленьком уютном кафе на другом конце города, Лида сидела напротив своей подруги Кати. Оба стола слегка подсвечивались мягким светом ламп, а в воздухе висел аромат кофе и свежей выпечки.
– Я не понимаю, как до этого дошло, – Лида медленно размешивала остывший чай, её взгляд был усталым и растерянным. – Ещё полгода назад у нас была нормальная семья, – произнесла она с ноткой сожаления.
– Нормальная? – Катя иронично приподняла бровь, всматриваясь в подругу. – Лид, милая, у вас никогда не было нормальной семьи. У вас был террариум, где главной змеёй была твоя свекровь, – сказала она резко, словно желая встряхнуть Лиду.
– Катя! – Лида вздохнула, чувствуя, как слова подруги задевают за живое.
– А что, Катя? Сколько раз я тебе говорила – ставь границы! Объясни своей Марине Викторовне, где заканчивается её территория. Но нет, ты всё «она же мать Антона», «она хочет как лучше»… – голос Кати был настойчив и твёрд, в нем звучала правда, которую Лида боялась услышать.
Лида с облегчением выдохнула, позволяя себе немного расслабиться.
– Я правда думала, что она хочет как лучше, – призналась она тихо, почти шёпотом.
– Для кого? – Катя наклонилась вперёд, глаза блестели от волнения. – Для сыночка – возможно. Для тебя – никогда. Ты для неё была временным приложением к её обожаемому Антоше, – сказала она без прикрас.
– Мне казалось, что я смогу это изменить, – Лида опустила взгляд, голос её стал едва слышным. – Что если я буду достаточно хорошей женой, достаточно заботливой невесткой… – она замолчала, словно боясь продолжать.
– То Марина Викторовна внезапно превратится в добрую фею из сказки? – Катя мягко накрыла рукой ладонь подруги, пытаясь поддержать. – Лид, некоторых людей невозможно изменить. И это не твоя вина, – произнесла она уверенно, стараясь внушить Лиде силы.
– Знаешь, что самое обидное? – глаза Лиды наполнились слезами, которые она пыталась сдержать. – Я ведь правда любила его. И мне казалось, что он любит меня, – её голос дрожал от боли.
