— Что теперь? — тихо спросила Катя, чувствуя в груди странную пустоту и одновременно желание понять, как жить дальше.,— Что теперь? — спросила Катя, ощущая внутри себя странную пустоту, словно все эмоции и силы внезапно иссякли. Мир вокруг казался одновременно далеким и безжизненным, а сердце — разбитым на мелкие осколки.
— Теперь ты будешь выздоравливать, — твердо и спокойно сказала Валентина Петровна, глядя на невестку с необычайной теплотой в глазах. — А я буду помогать тебе в этом. Если ты позволишь, конечно.
Катя посмотрела на нее с недоверием, пытаясь понять, что стоит за этими словами.
— Почему? — спросила она тихо, но с явной долей скепсиса. — Мы ведь с Андреем… все кончено.
— Потому что я перед тобой в долгу, — ответила свекровь просто, без лишних эмоций. — И потому что… я вдруг поняла, что ты мне не безразлична. Ты… ты хороший человек, Катя. Лучше, чем заслуживает мой сын.
Эти слова неожиданно согрели Катю, словно теплый плед в холодный осенний вечер. Она не ожидала услышать такого признания, особенно от той, с кем недавно казалось, что их отношения навсегда испорчены.
Прошел месяц. Катя сидела на деревянной скамейке в больничном саду, окруженном желтеющими от осенних дней деревьями. Теплые лучи солнца мягко касались ее лица, придавая ощущение уюта и покоя. Реабилитация шла медленно, но уверенно. Физические раны заживали, оставляя после себя едва заметные шрамы — тихие напоминания о том, что пришлось пережить. Душевные раны залечивались медленнее, но и они постепенно становились менее острыми, уступая место надежде.
— Не замерзла? — вдруг спросила Валентина Петровна, присаживаясь рядом и протягивая Кате термос с горячим чаем. Ее голос был мягким и заботливым.
— Нет, сегодня действительно тепло, — улыбнулась Катя, принимая термос и чувствуя, как теплое питье обволакивает изнутри. — Спасибо тебе за все.
Их отношения изменились до неузнаваемости. Валентина Петровна приезжала почти каждый день, приносила домашние блюда, которые Катя с удовольствием ела, помогала с гимнастикой и просто находилась рядом. Иногда они просто сидели, болтая о прошлом, о настоящем и о том, что ждет впереди. Открывались друг другу с неожиданных сторон, обнаруживая общие интересы, схожие взгляды на жизнь и удивительное взаимопонимание, которого раньше не было.
— Андрей звонил утром, — сказала Валентина Петровна, осторожно наблюдая за реакцией Кати, словно боясь ее расстроить.
— Вот как, — спокойно отозвалась Катя, делая глоток горячего чая, чувствуя, как тепло разливается по телу. — И что он хотел?
— Спрашивал, как ты. Сказал, что хочет поговорить.
Катя медленно закрыла крышку термоса и поставила его рядом на скамейку, стараясь не показывать волнения.
— Знаешь, еще месяц назад я бы, наверное, разрыдалась от одной мысли о разговоре с ним, — задумчиво произнесла она, глядя на опавшие листья, которые медленно кружились в воздухе. — А сейчас… мне просто все равно. Странно, правда?
— Не странно, — покачала головой Валентина Петровна с легкой улыбкой. — Это значит, что ты исцеляешься. По-настоящему.
Катя улыбнулась в ответ, в душе чувствуя, как постепенно возвращается сила жить дальше.
— С Верой у него, кстати, не сложилось, — продолжила свекровь, словно пытаясь переключить разговор. — Она ушла к какому-то бизнесмену. Андрей теперь говорит, что совершил ошибку, что хочет все исправить…
— А ты что думаешь? — спросила Катя, повернувшись к ней.
Валентина Петровна сделала паузу, тщательно подбирая слова, словно боясь обидеть.
— Я думаю, что мой сын — дурак, — наконец сказала она с неожиданной прямотой, но без злобы. — И что он не заслуживает второго шанса. Но решать, конечно, тебе.
Катя рассмеялась — искренне, легко, впервые за долгое время. Этот смех был как глоток свежего воздуха, освобождающий от тяжести прошлого.
— Знаешь, никогда бы не подумала, что мы с тобой будем сидеть вот так и обсуждать Андрея. И что ты встанешь на мою сторону.
— Я тоже, — улыбнулась Валентина Петровна. — Жизнь полна сюрпризов, не правда ли?
Они помолчали, наслаждаясь тишиной и спокойствием вокруг. Где-то вдалеке слышались голоса медсестер, которые выводили пациентов на прогулку, наполняя воздух легким оживлением.
— Я решила вернуться в родной город, — вдруг сказала Катя, словно принимая важное решение. — После выписки. Начать все с чистого листа.
— Понимаю, — кивнула Валентина Петровна, и в ее голосе проскользнула легкая грусть. — Здесь слишком много воспоминаний.
— Да, и еще кое-что, — Катя повернулась к ней, глядя прямо в глаза. — Я хотела спросить… ты не хочешь поехать со мной? Хотя бы на время. Там хорошо — тихо, спокойно, рядом речка. Тебе точно понравится. Мы сможем начать что-то новое вместе.
