Машина подпрыгивала на ухабах проселочной дороги, и каждый толчок отзывался в груди Алены легким раздражением. Она сидела на пассажирском сиденье, глядя в окно на мелькающие поля, заросшие высокой травой. В салоне пахло старой обивкой и чуть заметным ароматом бензина. Рядом, за рулем, сидел Максим, напевая что-то под нос, будто не замечая ее молчания.
— Может, включим радио? — предложил Максим, бросив на нее короткий взгляд.
— Не надо, — ответила она тихо, но резко. — Голова болит.
Максим кивнул, не споря, но уголки его рта дрогнули, выдавая напряжение. Они ехали к его родителям, в маленький городок в двух часах езды. Алена уже знала, что их ждет: очередная встреча, которая начнется с неловких улыбок и закончится ссорой. Она не хотела ехать, но Максим настоял.
— Ты же знаешь, папа не со зла, — сказал он утром, когда она пыталась отказаться. — Он просто… привык учить всех.
— Привык? — Алена тогда подняла брови. — Он меня каждый раз доводит. В прошлый раз, помнишь? Я два часа мыла посуду, а он рассказывал, как я неправильно живу. И ты молчал.
Максим вздохнул, глядя в пол.
— Ты преувеличиваешь. Он просто любит говорить о прошлом. О том, как они жили, как работали. Это не про тебя.
— Нет, Максим, это про меня. Он прямо сказал, что я не умею вести хозяйство. Что я не готовлю, как твоя мама. Что мы вообще живем неправильно, потому что не слушаем его.
Максим потер виски, будто отгоняя усталость.
— Ладно, ты права, — наконец сказал он. — Но в этот раз я поговорю с ним, если что. Обещаю. Он не будет больше тебя задевать.
Алена тогда посмотрела на него с сомнением, но кивнула.
Теперь, в машине, она жалела, что согласилась. За окном показался знакомый указатель — до дома родителей Максима оставалось минут двадцать.
Григорий Павлович, отец Максима, был человеком громким, он заполнял собой всё пространство. Высокий, с широкими плечами и привычкой сидеть, развалившись на стуле, он всегда говорил так, будто его слова — истина в последней инстанции.
Алена помнила их первую встречу, еще до свадьбы. Тогда Григорий Павлович показался ей просто колоритным: рассказывал байки о своей молодости, о заводе, где проработал тридцать лет, о том, как строил дом своими руками. Но с каждой новой встречей его истории становились все более язвительными, а советы — все более навязчивыми.
В прошлом году, на Новый год, случился самый запоминающийся конфликт. Они приехали к родителям Максима на три дня. Алена старалась быть полезной: помогала на кухне, убирала со стола, даже пыталась поддерживать разговоры. Но Григорий Павлович, сидя во главе стола, вдруг начал:
— Алена, ты картошку где покупаешь? В наше время мы сами огород держали, а вы все в магазинах берете, да еще и за такие деньги.
Алена замерла с тарелкой в руках.
— Мы покупаем в магазине или на рынке, — ответила она, стараясь говорить спокойно. — Просто у нас нет времени на огород.
