— Потерпеть? — Ольга хмыкнула. — Это твоя дача, а не их огород. Поставь их на место, пока они там все не перекопали.
— Как? — Алена опустилась на стул. — Если я начну спорить, Максим обидится. Он же их любит.
— Надеюсь, тебя он тоже любит? Вот и пусть думает, — отрезала Ольга. — Или ты хочешь, чтобы они до зимы там хозяйничали?
Алена положила трубку и задумалась. Ольга была права: дача была их с Максимом, но свекры вели себя так, будто они тут главные.
Она вспомнила, как в прошлом году Галина Петровна втихаря натянута на их любимый белый диван какой-то чехол цвета навоза, потому что «так практичнее, белый слишком маркий». А потом ещё и обиделась, когда Алена вернула все обратно — «Я же для вас старалась, деньги потратила». Тогда Максим тоже просил «не накалять». Но дача — это другое. Это их мечта, их деньги, их время.
Она вышла на участок, где Юрий Иванович уже выкопал грядку под помидоры, а Галина Петровна тем временем разбрасывала какие-то семена на её клумбу. Алена почувствовала, как внутри что-то щелкнуло.
— Галина Петровна, хватит, — сказала она, стараясь не кричать. — Это мои цветы. Я сто раз говорила, что не хочу грядки.
— Аленка, не капризничай, — свекровь даже не обернулась. — Цветы — это блажь. Помидоры — еда. Максим, скажи ей.
Максим посмотрел на Алену, потом на мать, и снова отвернулся, будто его тут не было. Алена сжала кулаки, но промолчала. Она все ещё надеялась обойтись без сцен.
К вечеру свекры уехали, оставив за собой раскопанный газон и кучу мусора — пакеты от семян, какую-то плёнку, пустые ведра. Алена сидела на веранде, глядя на испорченный участок, и думала, что так дальше нельзя. Она не для того работала ночами, чтобы Галина Петровна превратила их дачу в свой огород.
— Максим, нам надо поговорить, — сказала она, когда он вернулся с сарая.
— Ален, ну что опять? — он устало опустился на стул. — Они же не со зла. Мама просто привыкла, что все по ее.
— А я не привыкла, — Алена посмотрела ему в глаза. — Это наша дача. Мы ее купили, мы за нее платим. Почему я должна терпеть, как твои родители все портят?
— Они не портят, — Максим отвел взгляд. — Просто хотят помочь. Ну, посадили пару грядок, что такого?
— Пару грядок? — Алена вскочила. — Они мои клумбы уничтожили! Максим, если ты не можешь с ними говорить, я сама скажу.
— Не надо, — он нахмурился. — Я поговорю. Завтра.
Но Алена уже знала, что «завтра» ничего не изменится. Максим слишком привык подстраиваться под мать. А она устала быть той, кто всегда молчит.
К следующему приезду свекров Алена была готова. Она заранее убрала свои садовые инструменты в сарай и повесила замок на ворота. Но когда в субботу утром Галина Петровна и Юрий Иванович снова появились, у них был свой ключ. Алена даже не успела спросить, откуда он взялся — свекровь уже тащила очередные ящики с рассадой, а свекр — старый мангал.
— Алена, открывай дом, — крикнула Галина Петровна. — Мы тут шашлыки устроим, а то вы совсем забросили участок.
— Забросили? — Алена вышла на крыльцо, чувствуя, как кровь стучит в висках. — Мы каждую неделю тут. Это вы все перекопали.
— Перекопали, — свекровь фыркнула, ставя ящик на газон. — Без нас бы тут бурьян вырос. Юра, начинай вон там, я хочу огурцы посадить.
