На следующий день она позвонила сестре. Та жила неподалеку с мужем и сыном-первоклассником. Они встретились в парке, пока мальчишка носился по площадке.
— Лен, не знаю, что делать, — Вика крутила ремешок сумки. — Он с ума сошел. Вчера опять орал, чтобы я к маме уезжала.
— Ну, характер у него всегда был, — Лена пожала плечами, глядя на сына. — Но это перебор. Ты правда уедешь?
— Куда? — она вздохнула. — К маме в Тюмень? И я не виновата. Почему я должна бегать?
— Говорила с ним? Без криков?
— Пыталась. Не слушает. Ему кажется, что я с кем-то кручу. Лен, я же только работаю и домой!
— Может, у него самого на работе что-то? Или с друзьями? Мужики иногда срываются, когда их задевают.
— Вроде все как обычно, — она пожала плечами. — Но он даже с друзьями не тусуется. Сидит, в телефон пялится.
— А ты его телефон проверяла? — Лена хитро прищурилась.
— Серьезно? — она нахмурилась. — Я не такая. И что я там найду? Это он меня подозревает.
— Тогда терпи, — Лена развела руками. — Или поговори по душам. Но если опять орать начнет, я бы чемодан собрала. Хоть на пару дней, чтобы он очухался.
Идея с чемоданом казалась дикой, но она понимала: Лена права. Надо что-то делать.
Прошла неделя, и дома стало только хуже. Вместо криков — молчание. Разговоры не клеились: он отмахивался или уходил в другую комнату. Напряжение висело, как перед грозой.
В пятницу она опять задержалась на работе — отчет надо было сдать. Предупредила его, но, вернувшись, поняла, что зря. Миша стоял в коридоре, скрестив руки, глаза холодные.
— Опять совещание? — голос был ледяным.
— Писала тебе, — повесила пальто на вешалку. — Отчет сдавали. В офисе были.
— Все? — он усмехнулся. — А Игорь твой тоже там?
— Он в отпуске! — сумка шлепнулась на пол. — Сколько можно? Слышишь, что я говорю?
— Слышу, — Миша шагнул ближе. — Слышу, как ты врешь. Думаешь, я слепой? Видел, как ты с ним на корпоративе шепталась.
— На корпоративе? — она опешила. — Полгода назад?
— Вот видишь, ты сама все помнишь, — он фыркнул. — Собирайся. Я серьезно. Катись к своей маме.
Его взгляд был тяжелым, глаза — пустыми. Усталость накрыла. Не от работы, не от быта. От него.
— Хорошо, — тихо, но твердо произнесла наконец Вика. — Я уеду.
Он замер, будто не ждал.
Чемодан наполнялся вещами под его молчаливым взглядом из дверного проема.
— Ты правда это сделаешь? — голос дрогнул.
