Несколько раз Костя пытался говорить с ней, но быстро бросал эти попытки:
— Ну, что ты опять молчишь? — спрашивал он со смешанными чувствами.
Анна в ответ только кивала и закрывала ноутбук:
— Устала, Костя. Хочу выспаться.
Он при этом хмурился, но, видя её холодную вежливость, всё равно не верил, что она способна на решительные шаги.
В один из вечеров Анна принесла в прихожую пустые картонные коробки. Она аккуратно сложила свои личные вещи: рабочие папки, любимые книги, тёплый плед, некоторые фотографии. Чувства у неё были странные: словно не грусть, а твёрдая уверенность, что по-другому жить нельзя.
Через два дня у двери появилась уже целая стопка коробок. Костя заметил их, когда вернулся с работы. Он нервно переступал с ноги на ногу:
— Ань, что происходит? Ты что, уезжаешь?
Она спокойно ответила, не отрываясь от упаковки одежды:
— Я не уезжаю. Я освобождаю себе жизнь.
— Прости, но… — Он выглядел растерянным. — Давай поговорим? Может, всё можно уладить. Мама… она просто не умеет быть деликатной. Кирилл тоже в трудном возрасте.
Анна покачала головой:
— Мне всё уже ясно. Я пыталась договориться. Никто не пошёл навстречу. Хочу тишины и покоя, Костя.
— Но ведь это наш дом… — пробормотал он.
— Наш? — она взглянула на него прямо. — Теперь, похоже, это дом твоей семьи. А мне места не осталось.
В этот момент в коридоре показался Кирилл:
— Анна, у тебя кофе не завалялся?
Она, не поворачиваясь, произнесла:
— Я уже собираюсь, распаковывать коробки не буду. Пользуйтесь тем, что в шкафчике.
Кирилл пожал плечами и пошёл на кухню.
Костя сжал кулаки и тихо выдохнул:
— Ты же знаешь, что я тебя люблю. Вернись, когда остынешь, ладно?
Она не стала отвечать, лишь продолжила своё дело. И он больше не задал ни одного вопроса, будто не верил в серьёзность её намерений.
Анна переехала за неделю. Нашла скромную однокомнатную квартиру, недалеко от офиса. День за днём она обживала новое пространство: купила недорогой стол, поставила любимые цветы на подоконник. Оставаться в семье, где её не слушали, казалось бессмысленным.
Костя остался с матерью и братом. Сначала ему льстило, что он такой «сильный» и «заботливый»: мама переставляла мебель как ей угодно, Кирилл сидел в гостиной с ноутбуком. Но уже через пару недель Костя стал замечать, что у него нет ни минуты уединения. Возникали бесконечные бытовые вопросы: мусор никто не выносил, все ждали, что именно он сходит в магазин. Вера Васильевна обижалась, если он не ел то, что она приготовила. Кирилл не работал, и ни о какой самостоятельности речь не шла.
— Слушай, Кирилл, — однажды вечером завёл разговор Костя. — Тебе надо бы работу найти. Я же не могу тебя постоянно кормить.
