Мария стояла у плиты, помешивая суп, и одновременно глазела в окно. Там, за стеклом, то ли начинался снег, то ли всё ещё летели остатки ноябрьского дождя — непонятная слякоть, не дающая ни настроения, ни надежды. На подоконнике кошка Варвара развалилась пузом вверх и сопела.
— Варя, — сказала Мария, — ты, в отличие от некоторых, счастлива. Тебе не надо думать, сколько стоит гречка и как объяснить мужу, что в следующем месяце я на дачу — ни ногой.
Она проверила огонь под кастрюлей и бросила взгляд на часы. Пять вечера. Вот-вот приедет Артём с работы — и начнётся вечерняя рутина: ужин, телевизор фоном, болтовня ни о чём, редкие споры о ремонте и обязательное обсуждение свекрови. Без этого дня не бывает.
Семья у них обычная. Средняя. Ничем не хуже и не лучше соседей. Артём — инженер на производстве. Спокойный, надёжный, не конфликтный. Мария — бухгалтер в небольшой фирме. Работа не в радость, но стабильность. Детей нет — не сложилось, зато есть дача, пара друзей, кошка и бесконечные разговоры о том, что жизнь проходит как-то… мимо.
Телефон завибрировал. Мессенджер.
Мама Артёма: «Тёма когда домой? Мне надо поговорить.»
Мария покачала головой. Свекровь — женщина сложная. Властная, уверенная, что лучше всех знает, как правильно жить. От неё не отделаешься лёгким «не могу, занята». Она позвонит, напишет, приедет сама — и не спросят.
Кошка потянулась, зевнула и спрыгнула с подоконника. Как будто почувствовала: воздух сгущается.
Щёлкнул замок. Артём вернулся.
— Привет, — Мария выглянула из кухни. — Переодевайся, ужин почти готов.
— Ща, — отозвался он и кинул портфель на пуф. — Маша… — голос был напряжённый. — Нам надо поговорить.
Мария моментально напряглась. Слишком хорошо знала этот тон. Так начинается любая новость, которая ей не понравится.
— Ну? — Она вытерла руки о полотенце. — Что опять?
Артём медлил. Снял куртку, поставил ботинки, пошёл на кухню, налил себе воды и только потом выдохнул:
— Господи… — Мария закатила глаза. — Что на этот раз?
— Ну… кредит. — Артём сел за стол. — Срочно нужно гасить. Там проценты… короче, если не помочь — его совсем прижмут.
Мария молчала. Она не кричала — не сразу. Она знала: сначала нужно молчать. Чтобы не сказать такого, о чём потом пожалеешь.
— Подожди, — медленно сказала она. — Ты хочешь сказать, что твой брат, который в прошлом году занял у нас на ремонт машины, а в этом весной — на отпуск, опять в долгах?
— Маш… ну да. Там сложная ситуация…
— Артём. — Голос стал холодным. — Я просто уточняю: сложная ситуация — это когда человек год не работает, перебивается шабашками и вечно что-то «не складывается»?
Артём почесал затылок.
— Нет, Артём. Вот сейчас — не понимаю. Что конкретно он хочет? Сколько?
Мария молча оперлась на стол.
— Ты в своём уме? Сто пятьдесят? — голос у неё задрожал. — А он ничего не попутал?
— Маш, ну не кипятись. Я же не говорю, что мы сразу…
— Конечно. Сначала сто пятьдесят. А потом мама подключится и скажет, что «мы же семья». Ну давай, Артём, удиви меня. Мама уже в курсе?
Он замялся. Этого ответа хватило.
— Потрясающе. — Мария села, устало потерев лицо ладонями. — Просто блеск.
Телефон снова завибрировал. Мама Артёма. Как по таймеру.
