Марина замерла в дверях собственной спальни — на кровати, среди разбросанных вещей, сидела свекровь и методично складывала в коробку её любимые платья.
— Что вы делаете? — голос Марины дрогнул от неожиданности. Лидия Петровна даже не подняла головы:
— Убираю хлам. Сколько можно копить тряпки? Дом не резиновый.
— Это не тряпки! Это мои вещи! — Марина бросилась к коробке, но свекровь властным жестом её остановила.
— Твои? — в голосе Лидии Петровны зазвенел металл. — Напомнить, в чьём доме ты живёшь?
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Пять лет. Пять долгих лет она терпела выходки свекрови, её постоянные придирки, попытки контролировать каждый шаг. Но вторжение в личное пространство — это было слишком.
— В доме моего мужа, — твёрдо ответила она.
— Ошибаешься, дорогая. В МОЁМ доме, — Лидия Петровна поднялась с кровати, и Марина невольно отступила. — Я купила эту квартиру для Андрея, когда ему было двадцать. На свои деньги. Так что здесь всё моё, включая эту комнату.
Дверь тихо скрипнула. В проёме появился Андрей — высокий, немного сутулый, с вечно виноватым выражением лица.
— Мам, Марина, что происходит?
— Твоя мать выбрасывает мои вещи! — Марина повернулась к мужу, ища поддержки.
Андрей переводил взгляд с жены на мать и обратно. Марина видела внутреннюю борьбу на его лице — как всегда, когда приходилось выбирать между ними.
— Мам, может, не стоит… — начал он неуверенно.
— Андрюша, я просто навожу порядок, — голос Лидии Петровны мгновенно стал мягким, почти ласковым. — Ты же знаешь, я всегда о вас забочусь. Но посмотри, сколько барахла накопилось! Нам же скоро ремонт делать.
— Какой ремонт? — Марина не поверила своим ушам. — Мы ничего не планировали!
— А надо бы, — свекровь окинула комнату критическим взглядом. — Обои облезли, мебель старая. Я уже с дизайнером созвонилась.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Они даже не обсуждали никакой ремонт! Она посмотрела на Андрея, но тот отводил глаза.
— Ты знал? — тихо спросила она.
— Мама вчера упоминала… — пробормотал он.
В этот момент из коробки выпало синее платье — то самое, в котором Марина была на их первом свидании с Андреем. Она быстро подняла его, прижала к груди.
— Да выброси ты эту рвань! — Лидия Петровна попыталась выхватить платье. — Купишь новое!
— Не трогайте! — Марина отступила к окну. — Это память!
— Память! — фыркнула свекровь. — О чём память? О том, как ты моего сына окрутила?
Слова ударили больнее пощёчины. Марина знала, что Лидия Петровна никогда не одобряла их брак, считала её недостойной своего драгоценного сына. Но слышать это вслух, да ещё при Андрее…
— Мам, перестань, — слабо возразил Андрей.
— А что я такого сказала? — свекровь пожала плечами. — Правду. Жила в съёмной комнате, работала продавщицей. А тут — раз! — и замуж за перспективного программиста.
— Я любила вашего сына! — Марина чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. — И люблю!
— Конечно, любила. Квартиру в центре кто не полюбит?
— Мам! — Андрей наконец повысил голос. — Хватит!
Лидия Петровна обиженно поджала губы:
— Вот так всегда. Стоит правду сказать — сразу «хватит». Ладно, разбирайтесь сами.
Она величественно прошла мимо сына, остановилась в дверях:
— Только помни, Андрюша, ремонт начинается через неделю. И лучше бы к этому времени весь хлам убрать.
Когда шаги свекрови затихли в коридоре, Марина опустилась на кровать. Синее платье комкалось в руках.
— Почему ты не заступился за меня? — спросила она, не поднимая головы.
