Ольга Викторовна сидела в кабинете директора детского дома и не могла поверить своим ушам.
— Как это — мне оставила? — переспросила она, разглядывая документы. — Я же всего лишь воспитатель…
— Марина Васильевна очень чётко всё прописала в завещании, — директор поправил очки. — Дом в деревне Светлое, участок шесть соток, и ещё банковский счёт — двести тысяч рублей. Всё вам.
Ольга Викторовна покачала головой. Марина Васильевна — повариха их детского дома, проработала здесь сорок лет. Тихая, незаметная женщина, которая никогда не повышала голос, всегда угощала детей чем-то вкусным после обеда.
— Но почему именно мне? У неё ведь есть родственники…
— Есть. Племянник Игорь уже заявился. Говорит, что будет оспаривать завещание. Утверждает, что тётя была не в себе, когда его составляла.
Дома Ольга Викторовна долго рассказывала мужу Петру о неожиданном наследстве.
— Может, и правда отдать этому племяннику? — вздохнул Пётр. — Зачем нам лишние проблемы? У нас своя квартира есть, работа…
— Пап, а если тётя Марина специально маме всё оставила? — вмешалась четырнадцатилетняя дочка Катя. — Может, она лучше знала, кому доверить?
— Умница моя, — погладила Ольга дочь по голове. — Завтра съезжу в деревню, посмотрю, что там и как.
Деревня Светлое встретила тишиной и запахом яблок. Дом Марины Васильевны стоял в конце улицы — небольшой, но ухоженный, с палисадником, полным астр и георгинов.
Ольга открыла дверь ключом, который дал нотариус, и замерла на пороге. В доме было чисто, уютно, на столе — вязаная салфетка, на подоконнике — герань. И везде, везде — фотографии детей.
Не своих детей — у Марины Васильевны их не было. Фотографии воспитанников детского дома. Сотни фотографий за сорок лет работы. На стенах, на полках, на тумбочках — улыбающиеся детские лица.
Ольга подошла к комоду, на котором стояла особенно большая фотография в красивой рамке. На ней — группа детей лет десяти, а в центре — она сама, молодая, только что пришедшая работать в детский дом. Рядом с фотографией лежала записка: «Моя дорогая Оленька со своими первыми детками. 1996 год.»
— Боже мой, — прошептала Ольга, — она все фотографии хранила…
В кухне на столе лежала толстая тетрадь. Ольга открыла её — это был дневник. Аккуратным почерком Марина Васильевна записывала всё: кто из детей что любит есть, кто как себя чувствует, кого нужно подбодрить…
«Вова Петров опять не ест суп. Завтра сделаю ему отдельно — куриный бульон с сухариками. Оленька говорит, что он скучает по маме…»
«Настя Козлова плачет по ночам. Принесла ей вчера печенье — то, что в форме сердечек. Улыбнулась впервые за неделю…»
