Анна всегда была уверена: свою дочь она знает как облупленную. Ну а как иначе? Семнадцать лет плечом к плечу — целая эпоха, прожитая вместе с этим маленьким человечком, который на глазах взрослел, менялся, совершал первые открытия… А потом становился совсем другим, и — всё равно, какой бы путь ни выбрала жизнь, для Анны она оставалась той самой девчонкой. Её девочкой.. Её Лизой.
Но последние полгода что-то шло не так. Лиза стала… другой. Не сказать, что Лиза стала грубой — нет, совсем не так. Она ведь по-прежнему здоровается утром, по‑доброму интересуется, как дела, а иногда и крепко обнимает на ночь. Но вот беда — между ними будто бы выросла невидимая стена: не потрогаешь, не увидишь, но разве что крикни сквозь неё — и всё равно не достучишься.
А ведь раньше всё было иначе… Лиза охотно делилась с мамой всеми своими новостями: рассказывала про школу, про друзей, про мальчишек, что были ей симпатичны. Анна практически наизусть знала имена всех одноклассников дочери, держала в голове — кто с кем подружился, а кто опять повздорил, кто вдруг в кого влюбился. Их маленькая кухня тогда превращалась в настоящий центр вселенной, где под мерное бульканье чайника разбирались самые важные подростковые драмы. Всё — по‑простому, по‑домашнему, по‑душевному.А теперь — тишина. Лиза приходила домой, кивала, проходила в свою комнату и закрывала дверь. Не хлопала — просто закрывала. И эта тишина казалась громче любого скандала.
Анна списывала всё на возраст. Выпускной класс, экзамены, поступление — конечно, стресс. Но материнское сердце чуяло: дело не только в этом. Что-то случилось. Что-то серьёзное.
Первый звоночек прозвенел месяц назад. Лиза вернулась домой в половине третьего ночи. Анна не спала — как обычно, когда дочь задерживалась. Услышала, как аккуратно поворачивается ключ в замке, как на цыпочках девочка проходит по коридору.
— Лиза? — тихо позвала она.
— Да, мам, это я. Засиделись с Катей, готовились к химии.
Но утром Анна случайно встретила Катину маму в магазине. И выяснилось, что Катя была дома весь вечер — готовилась к экзамену одна.
Анна ничего не сказала. Подростки имеют право на тайны — повторяла она себе как мантру. Но сомнения точили изнутри.
Дальше — больше. Лиза стала получать странные звонки. Брала трубку, говорила «алло», а потом вдруг замолкала и быстро сбрасывала вызов.
— Кто звонил? — спрашивала Анна.
— Реклама, — отвечала дочь, но взгляд отводила в сторону.
А ещё Лиза начала странно одеваться. Не вызывающе — просто… по-другому. Яркие платья заменила на тёмные джинсы и балахоны. Перестала краситься, убрала волосы в постоянный хвост. Словно пыталась спрятаться, стать невидимой.
— Лиза, всё в порядке? — пыталась осторожно выяснить Анна. — Ты какая-то… грустная в последнее время.
