— Мам, я влюбилась, — шептала Лиза. — Я думала, что он меня тоже любит… он говорил, что хочет развестись, что я — его судьба… А теперь оказалось, что я не первая. И не последняя.
— Что ты имеешь в виду?
— Вчера Настя Королёва рассказала… он и с ней встречался. В прошлом году. Говорил то же самое. А она случайно узнала, что и до неё были девочки… Мам, я такая дура! Я думала, что мы… что между нами что-то настоящее…
Анна осторожно обняла Лизу — крепко, по‑настоящему, как умела только мама. И Лиза вдруг не выдержала: зарыдала у неё на плече навзрыд — прямо как в детстве, когда разбивала коленку о велосипед или, бывало, ссорилась с подружками.
– Солнышко, ты слышишь меня? Это совсем не твоя вина, – прошептала Анна, нежно перебирая ей волосы. – Он взрослый. Это он должен был знать, где проходит граница…— Но я же согласилась! — всхлипнула Лиза. — Я же сама… я думала, что взрослая, что могу принимать решения… А теперь мне противно от самой себя…
Анна чувствовала, как внутри неё растёт ярость. Злость у Анны была не на Лизу — ни в коем случае. Вся боль, вся ярость у нее была к тому мужчине, который так подло обманул доверие девочки, воспользовался её незащищённостью, её нежными мечтами о первой, настоящей любви.
– Лиза, послушай меня внимательно, – Анна осторожно отстранила дочь и заглянула ей прямо в глаза, чтобы ни одна тень не осталась незамеченной. – Ты не виновата, родная. Ты всего лишь семнадцатилетняя девочка, впервые столкнувшаяся с манипулятором. А он… взрослый мужчина, который прекрасно понимал, что творит. Понимаешь?
— Но все подумают, что я…
— Никто ничего не подумает, потому что никто не узнает, если ты не захочешь. Но, Лиза, этот человек не должен оставаться в школе. Он опасен для других девочек.
— Мам, я не могу… мне стыдно…
— Стыдно должно быть ему, а не тебе. Но сейчас главное — ты. Как ты себя чувствуешь? Что тебе нужно?
Лиза прижалась к маме и тихо сказала:
— Мне нужно, чтобы ты меня не осуждала. И чтобы помогла понять, как теперь жить.
— Жить, солнышко, нужно дальше. Честно, открыто, не пряча глаза. Ты сделала ошибку — но это не делает тебя плохой. Это делает тебя человеком, который решил исправить ошибку.
Анна крепко обняла дочь и подумала: как же она боялась этого разговора. А оказалось, что он их только сблизил. Стена рухнула, и теперь они снова могли быть настоящими — мамой и дочкой, которые доверяют друг другу.
Впереди их ждали трудные дни. Разговор с директором школы, возможно, с родителями других учениц. Но главное уже случилось — они снова были вместе.
— Мам, — тихо сказала Лиза, — спасибо, что не закричала на меня.
— Солнышко, — ответила Анна, — я кричу только когда боюсь. А сейчас я просто рядом.
И впервые за полгода в их доме стало по-настоящему тихо. Не от недосказанности, а от покоя.
