Виктория всегда привыкла держать всё под контролем — и не просто под контролем, а в крепких, почти стальных руках. К своим тридцати годам она уже успела стать самой молодой партнёршей в одной из лучших юридических фирм Москвы. Представляете? Своя квартира в центре, в самом сердце города, и свеженький BMW, на котором она с ветерком проносилась по улицам столицы.
Всё, о чём она когда-то могла только мечтать — когда сидела за партой в универе и строила воздушные замки, — теперь было у неё в реальности: головокружительная карьера, уважение, звонкая монета. Казалось бы, живи и радуйся! Но вот чего ей так и не удалось найти… Это время. Время для себя, для личного, настоящего — для жизни вне работы.
…Всё, вдруг, изменилось совершенно внезапно – в один обычный четверг. В тот вечер Виктория, как обычно, задержалась на работе — пыталась довести до идеала какой-то особенно важный контракт. На часах было около десяти, и в офисе, кажется, кроме нее уже никого не осталось. Вдруг… Осторожный стук в дверь. Такой тихий, будто тот, кто стоял за ней, боялся потревожить даже тишину.
На пороге показалась женщина. Лет сорока шести, не больше — исхудавшая, с потухшими глазами и усталостью на лице. На плече — дешёвая сумка, которую она сжимала обеими руками, как спасательный круг.
– Простите… – голос её буквально растворился в воздухе, едва слышный, дрожащий. – Я ищу Викторию Сергеевну Климову.
– Это я, – коротко ответила Виктория, не поднимаясь со своего места. – А вы кто?
Женщина переминалась с ноги на ногу и наконец почти шёпотом выдавила:
– Я… Елена Петровна Морозова. Ваша… ваша мать.
Мир как будто бы пошатнулся. Виктория оцепенела. Тридцать лет. Тридцать лет Виктория не видела эту женщину — ту самую, что когда-то, много лет назад, просто оставила её на пороге бабушкиного дома и ушла прочь, даже не обернувшись. За эти годы Виктория научилась не думать о ней… Вычеркнула её из памяти — и сердца, и даже из официальных документов. Словно никогда и не было такого человека.
И вот – мать стоит на пороге её роскошного кабинета, постаревшая и потерянная.
– Что вы здесь делаете? – голос Виктории звучит холодно и отчуждённо. С места она так и не поднялась.
– Я… – Елена шагнула было ближе, но тут же замерла. – Мне нужна помощь. Юридическая помощь.
– Обратитесь к администратору, – ровно бросила Виктория. – Она вас запишет.
– Вика, пожалуйста… – в голосе матери слышалась мольба. – Ты ведь моя дочь.
– У меня нет матери, – отчеканила Виктория. – У меня была бабушка, которая меня воспитала. А у вас сейчас ровно десять минут, чтобы рассказать, в чём дело. Я на работе.
Елена села на стул напротив, стараясь держаться, хотя на глазах уже блестели слёзы.
– Моего сына… твоего брата Пашу арестовали, – хрипло выдавила она. – Ему грозит срок за торговлю наркотиками. Но он не виноват, Вика. Да, связался не с теми, но он точно не продавал наркотики. Его подставили.
Виктория ощутила, как внутри всё поплыло. Брат? Какой… брат?
– Какой ещё брат? – выдержка, с которой она произнесла эти слова, удивила даже её саму.
– Паша… Ему двадцать. Он… он родился через десять лет после того, как я… ну, после того, как тебя оставила у мамы.
– Ясно, – сказала Виктория и начала сосредоточенно что-то записывать в блокнот. Только так она могла не выдать эмоций. – Какая статья? Когда арестовали?
– 228.1. Уже месяц сидит. Следователь говорит — дело тяжёлое, могут дать лет пять, а то и семь.
Виктории хватило одного взгляда: дело по наркотикам – почти всегда безнадёга. Тем более если парень крутился где-то у обочины закона.
– Деньги на адвоката есть? – деловитый тон, привычный.
Елена покачала головой:
– Если бы были – я бы не пришла к тебе. Работаю продавцом в магазине, зарплата копейки. Государственный защитник… он даже дело не смотрит.
– И что вы от меня хотите?
– Помоги, – Елена подалась вперёд. В глазах – отчётливая, отчаянная надежда. – Ты ведь теперь большой адвокат… Ты опытная, у тебя связи. Паша хороший, просто попал не туда.
– Хороший мальчик и плохая история с наркотиками, – Виктория стиснула зубы. – Оригинально.
– Не называйте меня так. Для вас – Виктория Сергеевна.
