Марина, словно очнувшись от оцепенения, подняла на него взгляд. В нем уже проступило не только замешательство, но и раздражение. Словно он нарушил какой-то важный ритуал, вторгся в ее личное пространство.
– Да, господи, Игорь, ну чего ты так кипятишься? – наигранно обиженно протянула она, стараясь придать голосу легкость. – Ну, ляпнула я, что с того? Ольге… Ну, ты же знаешь, какая она – вечно драму на пустом месте раздувает. Мы просто… ну, языками чесали. Женские разговоры, ты же понимаешь…
– «Банкомат»… это ты называешь «языками чесали»? – горькая усмешка искривила его губы. – Пренебрежительное «банкомат»? Это по-твоему «пустое место»?
– Ой, да брось ты, Игорь! – махнула она рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. – Ну, глупость сказала, ну, вырвалось! Не подумала, что ты так близко к сердцу примешь. Ты же знаешь, я не это имела в виду… Врешь! Врешь и не краснеешь, – стучало в висках.
Игорь не верил ни единому ее слову. В ушах все еще звенели эти презрительные, насмешливые интонации. Перед глазами стояло самодовольное выражение ее лица, пока не грянул гром его появления. Слишком ясно он понял – слова вырвались не случайно, они были лишь верхушкой айсберга, обнажившей глубину ее истинного отношения к нему.
В памяти, как кадры старой хроники, всплывали моменты их совместной жизни. Его бесконечные попытки угодить, предугадать любое желание, щедрость без границ. Он упивался возможностью дарить ей радость, искренне считая это проявлением любви. А оказалось… он всего лишь спонсор, дойная корова, чье предназначение – исправно наполнять ее бездонный карман.
Игорь посмотрел на Марину. Красивая, холеная, словно дорогая кукла, одетая по последней моде. Все это – его стараниями, его средствами. А что в ответ? Вымученные улыбки? Притворство нежности? И за спиной – вот это… презрение, расчетливое лицемерие. Холод, от которого стынет кровь.
– Знаешь, Марина, – медленно, каждое слово чеканя, произнес Игорь, вперившись в нее взглядом, словно сверлом. – А ведь я, дурак, всегда старался для тебя. Думал, что мы – одно целое, семья, где есть общие ценности, общие мечты, общие чувства… Слепец я, выходит? Глупец беспросветный?
Марина молчала, отводя глаза. Взгляд скользил по комнате, цепляясь за детали интерьера, лишь бы не встречаться с его испепеляющим взором. На лице – мелькнула тень досады. Видимо, он рушил ее тщательно выстроенный мир благополучия, задавая неудобные, неуместные вопросы. Разрушал привычную игру, где он – безмолвный кошелек, а она – блистательная королева жизни.
– Ну, хорошо, – тяжело поднявшись с кресла, сказал Игорь, голос звучал отстраненно, как приговор. – Раз уж я в твоих глазах всего лишь «банкомат»… давай посмотрим, что будет, если этот «банкомат» сломается. Перестанет «работать».
Марина вскинула голову, словно ужаленная змеей. В глазах – первые искорки настоящего, не притворного испуга. Вперемешку с тревогой заметался немой вопрос.
– Игорь, что… что ты несешь? – прошептала она, голос дрогнул, словно тонкая струна.
– Несу то, что давным-давно вызрело во мне, – ответил он, разворачиваясь к двери. – Пора тебе, Марина, взглянуть правде в глаза. И подумать на досуге, чем ты так дорожила все эти годы. У нас будет время для размышлений. У каждого – свое.
Игорь ушел, оставив Марину в оцепенении посреди разрушенного уюта их общего дома. Захлопнув за собой дверь кабинета, остался наедине с оглушающей тишиной и рвущей душу обидой. В голове пульсировала одна мысль: Как? Как я мог так ошибиться? Как позволил себе стать слепым и глухим?
