Несколько дней в доме царила вязкая, удушающая атмосфера холодной войны. Марина кружила вокруг него шелковой кошкой, заглядывала в глаза, лебезила, пытаясь вымолить прощение. Извинялась невнятно, сбивчиво, ссылаясь на «дурацкую шутку», на «влияние Ольги», на «неправильное понимание». Но Игорь словно оглох, окаменел. Смотрел сквозь нее, не видя, не слыша, не чувствуя. В душе – выжженная пустота, ледяная бездна, которую невозможно было заполнить словами раскаяния.
Однажды утром, за привычно роскошным завтраком, Марина предприняла решительную попытку перемирия.
– Игоречек, ну, сколько можно дуться, как сыч? – елейным голосом проворковала она, стараясь улыбнуться примирительно. – Ну, сказала глупость, ну, с кем не бывает? Давай забудем эту ерунду, и все будет, как раньше. А?
Игорь медленно поднял на нее взгляд. В глазах не было ни гнева, ни обиды. Только непроницаемая усталость и какое-то отрешенное равнодушие.
– «Как раньше», Марина, уже не будет, – спокойно, словно констатируя факт, ответил он. – «Как раньше» ты сама убила. Своими словами. Своим отношением. Разбила вдребезги то, что я так бережно хранил.
– Ну, почему «убила»? – тон ее сорвался на капризный плач. – Ну, пошутила неудачно… Игорь, ну, я же люблю тебя! – в голосе прорезались истерические нотки.
– «Любишь»? – холодная усмешка скользнула по его губам, горькая и невеселая. – «Любишь» мой «банкомат»? «Любишь» мои деньги? А меня самого, Марина, ты хоть когда-нибудь любила? Вот честно себе ответь. Только честно.
Марина опустила глаза и замолчала. В горле застрял комок невысказанных оправданий. Молчание затянулось, становясь все более тяжелым, давящим. Красноречивее любых слов. Игорь понял – ответ он уже знал давно. Просто отгонял его от себя, боясь столкнуться с правдой.
– Знаешь что, Марина, – сказал он после долгой, мучительной паузы. – Я думаю, нам нужно расстаться. Развестись. Пора ставить точку в этой фальшивой игре.
– Развестись?! – выдохнула она, глаза расширились от неподдельного ужаса. – Игорь, ты что, с ума сошел? Какой еще развод? Ты хоть понимаешь, что говоришь?! Да что люди скажут?!
– Говорю то, что чувствую сердцем, – твердо ответил Игорь, вставая из-за стола. – И то, что разум мне подсказывает. Я не хочу больше играть роль «банкомата» в твоей жизни. Не хочу больше быть удобной ширмой для твоего благополучия. Я хочу, чтобы меня ценили и любили не за толщину кошелька, а за то, какой я есть. А ты… ты любишь не меня. Ты любишь только мои деньги. И признайся себе в этом честно, хотя бы раз в жизни.
– Нет, это неправда! – взвизгнула Марина, пытаясь возразить, но голос сорвался, как натянутая струна. С запоздалым отчаянием она поняла – Игорь не шутит. Его решение окончательное, как приговор. Мосты сожжены.
– Правда, Марина, правда, – печально покачал головой Игорь. – И ты это знаешь. И я это знаю. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Пора расставить все точки над «i».
Он резко отвернулся и вышел из кухни, оставив Марину рыдать в бессильной ярости и отчаянии. Впервые за долгие годы он почувствовал себя … свободным. Свободным от груза иллюзий, от лживых обещаний, от фальшивых отношений. Да, сердце ныло невыносимо. Но эта боль была очищающей, как гроза после душного дня. Боль освобождения.
Развод оформили на удивление быстро и без лишней драмы. Игорь оставил Марине ровно столько, сколько считал справедливым – необходимый минимум, чтобы она не осталась на улице. Никаких роскошных отступных, никаких щедрых подарков. Хватит спонсировать ее паразитическое существование. Игра в «банкомат» окончена.
