— Нет, мама, я не собираюсь продавать дачу, — Елена Викторовна крепче сжала телефон. — Это подарок отца, и точка.
— Какая ты все-таки упрямая! — голос матери дрожал от возмущения. — Одна, в пятьдесят лет, кому ты что доказываешь? Квартира в центре, машина… А счастья как не было, так и нет. Вот и дача эта – только обуза. Продала бы, купила бы что поменьше, а разницу – на отдых, развеяться. Глядишь, и личную жизнь наладила бы.
Елена поморщилась. Опять двадцать пять. Стоило матери заговорить про личную жизнь, внутри все сжималось. После развода прошло уже семь лет, а мать все не унималась. То на курсы какие-то записывала, то знакомила с «приличными мужчинами» – врачами, юристами, бизнесменами. Елена отшучивалась, но каждый такой разговор выматывал.
— Мам, давай не будем, — она устало потерла переносицу. — У меня все хорошо. Правда.
В трубке повисло молчание.
— Ладно, — наконец вздохнула мать. — Ты взрослая, тебе виднее. Только знаешь… Я же о тебе беспокоюсь.
«О себе ты беспокоишься», — подумала Елена, но вслух сказала: — Знаю, мам. Спасибо. Я позвоню завтра, хорошо?
Положив телефон, она подошла к окну. Апрельское солнце уже пригревало по-весеннему, и на газоне перед домом зеленела первая трава. Скоро начнется дачный сезон.
Дача. Полтора часа езды от города, старый двухэтажный дом, заросший участок. Отец построил его своими руками тридцать лет назад. Каждые выходные они всей семьей выезжали туда: копали, сажали, поливали. У матери были свои любимые цветники, у отца – мастерская в сарае. А у Лены – качели под старой яблоней.
После смерти отца пять лет назад мать наотрез отказалась туда ездить. «Продай», — твердила она. «Зачем тебе эти хлопоты? Ни мужа, ни детей – кому это все достанется?»
Но Елена не могла. Не могла предать память отца, не могла расстаться с местом, где каждый уголок хранил воспоминания счастливого детства. Да, ей было нелегко одной управляться с участком. Да, денег уходило немало. Но это была ее дача, ее место силы.
Весеннее солнце припекало все сильнее, и Елена решила съездить на дачу – проверить, как дом пережил зиму. До начала рабочей недели оставалось еще два дня.
Она быстро собрала сумку: сменная одежда, продукты, инструменты. Села в машину и через полтора часа уже подъезжала к знакомым воротам. И замерла от неожиданности: калитка была приоткрыта.
Сердце забилось чаще. Может, ветром? Нет, она точно помнила, как закрывала ее на замок осенью. Елена осторожно вышла из машины. Тишина. Только птицы щебечут где-то в кронах деревьев.
Медленно, стараясь ступать как можно тише, она прошла по дорожке к дому. И увидела на крыльце мужские ботинки.
«Вор?» — мелькнула мысль. Но воры обычно не разуваются. Да и зачем им дача в апреле?
— Эй! — крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Кто здесь?
Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел высокий мужчина лет шестидесяти. Седые волосы, очки в тонкой оправе, твидовый пиджак. Совсем не похож на вора.
— Добрый день, — спокойно сказал он. — Вы, должно быть, Елена Викторовна?
— Меня зовут Сергей Михайлович. Я… — он замялся. — Я купил эту дачу у вашей матери.
Елена почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Что значит «купил»? — голос сорвался на крик. — Это моя дача! Мой отец ее построил! Мама не имела права…
— Имела, — мягко перебил мужчина. — По документам она – совладелица. Месяц назад мы оформили сделку.
